— Ну так что? Ты мне расскажешь, что тут произошло?
— Фыр-фыр. Фыр-фыр, фыр, фыр.
— Человек сражался с волками. Всех перебил. Но когда его укусил
волчонок, он вместо убийства малыша решил отрезать себе руку? Я
правильно поняла?
— Фыр-фыр.
Когда деревянная змея уже приблизилась ко мне, та внимательно
посмотрела мне в глаза, а после резко сменила направление и
поползла к старику.
— Как-то не верится, что этот живодёр, погубивший множество
жизней, решил пожертвовать рукой ради спасения волчонка. Давай
спросим у него.
Когда змея подползла к Крестычу, начала оплетать его ноги,
вместе с тем взбираться вверх по телу, попутно связывая по рукам и
ногам. Достигнув шеи, она приблизилась к губам, а после сдавила
оплетённое тело.
Кажется, старик почувствовал давящую боль, потому что его лицо
сразу покраснело. Проснувшись, он приоткрыл глаза:
– Что эт?.. Г-г…
Крестыч не успел договорить мысль, как в его рот стремительно
вползла деревянная змея. Он пытался сопротивляться, но силы давно
покинули уставшее тело. Единственное, что он мог, — это злобно
водить взглядом, изучая окружение.
Когда змея заползла уже на половину, его глаза закатились, тело
задрожало. Наблюдая за мучениями старика, я решил вмешаться.
— Фыр-фыр! Фыр!
— Малыш, не переживай. У него всего лишь приступ отторжения. Он
выживет… Должен, по крайней мере.
Уверен, она специально проговорила это таким тоном, дабы я
переживал за старика ещё больше. Играет с нами, как с куклами.
Да я ведь знал это с самого начала! Знал, что у неё скверный
характер ещё до того, как бросил деревяшку в лужу крови. Знал и был
готов заплатить любую цену, лишь бы родной мне человек выжил.
Платить мне не пришлось ничем, но меня заставили смотреть, как
он мучается, без возможности помочь. Остаётся лишь молиться о его
благополучии…
Молиться?! И кому я собрался молиться?! Вот ей?! Той, кто с
надменный лицом сидит на своём троне и наслаждается чужими
страданиями?
Не в силах больше смотреть, я зажмурил глаза и опустил мордочку
вниз. Но хрипящие звуки его конвульсий продолжали разноситься в
моей голове, и даже сосредотачиваясь на шуме дождя, я продолжал
видеть образ как он задыхается.
— Кхе-кхе… Кхе…
Услышав отхаркивающий кашель, я обрадовался тому, что старик
выжил. Но стоило мне поднять морду, как я тут же увидел те самые
холодящие, горящие жаждой убийства глаза: