Он вышел в коридор к жрецам, захлопнув за собой дверь, и вскоре послышался характерный свист, который означал, что брачная ночь состоялась и невеста была невинна. О том, что у нас Асуром так ничего и не было, никто не узнал.
Муж вернулся в покои бледнее камня и протянул мне уцелевший бокал с вином.
— Пей! Надо отметить. Сегодня ты стала моей, — сунул мне под нос фужер, и я тут же осушила его до дна, косясь на зашторенное окно. — Если не хочешь близости, позволь хотя бы уснуть с тобой рядом.
Я не ответила. Просто легла на правую часть кровати, наблюдая за тем, как он ложится рядом и обнимает меня.
— Прости, Асур, я предупреждала. Не желаю тебе зла, не хочу обижать, но ты вынудил открыться. Я честна с тобой. Ты сделал выбор, а мне его никто не предоставил. Это не справедливо. Понимаешь?
Он поцеловал мою руку, вздохнул и улыбнулся.
— Я готов пройти через все это, чтобы однажды ты меня полюбила. Так и будет, Лоу.
— Хорошо, если так, — шепнула, продолжая вспоминать своего оборотня.
8. Глава 8 Тилион
Рыть сырую землю, зная, что в нее ляжет родной брат, было ужаснее, чем видеть нападение змея. Я не мог остановиться. Копал все глубже и глубже под вой несчастной матери. Он набатом звучал в висках и сводил с ума. А когда тело брата, завернутое в белую ткань, бросили в яму, я совсем потерял рассудок.
У меня отключились все чувства. Я и сам умер в тот миг, когда Миона закапывали. Существовала только одна причина, которая удержала меня на этом свете. Моя Лоу. Я ее подвел. Я не явился в намеченный час, и причина ничуть не умоляла последствий всего этого. Я бросил ее на произвол судьбы и теперь уже не знал, ждет ли она меня до сих пор.
Судя по прошедшему времени, замуж уже вышла. Но как я мог бросить брата и не похоронить? Как мог встать с постели, когда физически был отравлен? Поймет ли? Простит ли? Неизвестно. Но я хотел хотя бы поговорить с ней и объяснить.
Церемония погребения прошла в молчании и рыданиях. Я утирал слезы и уговаривал себя не винить ни в чем Лоу. Это мой выбор. Это я несу за него ответственность. Это я сегодня приду на то место и зажгу сигнальный фонарь в надежде, что еще не поздно, в надежде, что она придет.
— Ты не пойдешь, — отрезал отец, когда волки собрались в лес на охоту.
— Мне нужно, — вторил в ответ.
— Ламия не переживет еще одной смерти. Тебе надо жениться и осесть. Внуки скрасят потерю, — пытался направить на истинный путь отец, не зная, что моя душа уже давно принадлежит эльфийке.