А впрочем, я сроду так много не думал. Перед началом боя с любым соперником я всегда был спокоен и с пустой головой. Просто шел на ринг и гасил того, кто стоял против меня. И сейчас похожая фигня: чуйка сработала. Что-то стучит в голове и нашептывает, что надо поехать и забрать ее, а дальше — как карта ляжет.
Меня словно ведет сама судьба, зараза. На тачке я бы в эту жопу мира только к вечеру пригнал, учитывая час пик, а на «Харлее» сравнительно быстро прискакал. Да уж, здесь лучше бывать глубокой ночь — когда темень, хоть глаза от убожества не вытекают. Еду и смотрю на потемневшие, словно гниющие изнутри и снаружи пятиэтажки, пока внутри ураганом нарастает желание увезти Лали подальше. Пусть я и эгоистичный мудак, который позарился на ее нимфеточную внешность, но достаточно безбашенный, чтобы вырвать девчонку из этой грязи и дать лучшую жизнь. Вероятно, то будет жизнь содержанки, но это по-любому повышение.
Паркую мотоцикл напротив ее подъезда и пялюсь на окна той самой убогой квартиры. Стопорюсь, ища нужные слова. А внутри растекается странный страх. Страх отказа. Страх уехать без нее.
— Сука, — зло шиплю в пустоту и хлопаю себя по карманам в поисках сигарет.
Блядь, забыл пачку в кабинете.
— Привет, — звучит где-то за спиной знакомый голос. Такой девичий, но с пикантной хрипотцой.
Оборачиваюсь и открываю рот от удивления. Едва могу признать в стоящей совсем близко девчонке мою вчерашнюю несостоявшуюся любовницу.
Длинных волос, которые так сладко было бы намотать на кулак, не стало — острижены чуть ниже подбородка и перекрашены в русый. Одета она в коротенькую джинсовую юбочку и ярко-оранжевые колготки, а ножки от ушей опущены с каблука на кеды. Грязноватая курточка расстёгнута на груди, и я вижу пикантную родинку над левой ключицей. В прошлый раз не заметил такого крышесносного украшения в тусклом свете лампочки Ильича.
Сухо сглатываю, почувствовав, как адреналин, подкормленный тестостероновым зарядом, выжигает вены изнутри.
Все, что мне хочется, — это протянуть руку и дотронуться до оголенного кусочка кожи, провести пальцем вдоль тонкой ключицы, а потом поддеть дешевый кулончик с «Алика» и вложить кончик пальца в призывную ямку. Меня передергивает от этой навязчивой фантазии, которая уже почти обрела плоть.
— Привет, Лали, — улыбаюсь своей самой беззаботной улыбкой. — Что с волосами стало? Такие красивые были.