Аня смотрела на неё, застыв. Её рука тускло светилась и была
направлена на Владислава.
А он…
— Только попробуй напасть на меня, мерзавка, — процедил
Владислав, стоя напротив Ани с обнажёнными ножами и с
приготовленным ускорением.
Но я видел, что его колено мелко подрагивало.
Сам образ тени изменился приняв форму молодого паренька в
дорогой одежде. С острым взглядом и надменным лицом, с резкими
чертами.
Он презрением посмотрел на Владислава.
Отчего тот замер. Задрожали и его руки.
Жалобный голос Людмилы тут же изменился на мужской. Громкий.
Жёсткий. Властный.
— Ничтожество. Ты проиграл женщине. А теперь даже не способен
взять у неё реванш.
— Я… — тихо произнёс Владислав, быстро переводя напряжённый
взгляд с тени на Аню и наоборот. — Я договорился…
— Она чуть не убила тебя, ничтожество.
— Но моё слово…
— Ты — мой брат, а не чернь. Ты волен забрать любое слово,
данное быдлу. Поэтому сейчас же прикончи эту девку.
Владислав вытер со лба пот.
Теневой допплер. Паршивая тварь. Куда хуже любого паразита.
Потому что лезла прямо в мозг. В разум. В память.
И делала это крайне хорошо. Поэтому допплеров я ненавидел всем
сердцем.
У них не было своих тел и обликов. Зато у них была возможность
принимать чью угодно форму, ориентируясь на память своих жертв.
Когда жертва вступала в радиус их действия, а это несколько
метров вокруг твари, то допплер моментально считывал их мысли и
эмоции. После чего принимал форму, которая была для человека
страшнее всего. Его самый потаённый страх…
И чем дольше человек находился рядом с допплером, тем глубже тот
зарывался в его разум. Тем более мрачные мысли доставал. И тем
более изощрённые сюжеты для запугивания разыгрывал, принимая разные
облики.
Судя по рёву, он сначала напугал Владислава и Аню образом зверя.
А потом резко включился в их эмоции. Усиливал их. Делал людей
слабыми. Уязвимыми. Даже перед собственными страхами, которые
изнутри пожирали их разум и душу.
Допплер мог издеваться над человеком или зверем часами, прежде
чем тот не покончит с собой или не умрёт от остановки сердца. После
чего эта теневая мерзость присасывалась к его останкам и выпивала
всю энергию, которая там была. Но некоторые, особо изощрённые
допплеры, смаковали чужие эмоции, растягивая психологическую пытку
на дни.
В особенности они любили страх и вытекающие из него явления:
агрессию и подозрительность.