«Диктатор» отца последней, третьей модификации с улучшенным
защитным слоем-краской «Продиджи» выдерживал два прямых попадания
из пушки «Рельса М3». Но здесь было четыре. Два из «Рельсы» и два
из пушки «Шафт». При этом «Дик» был уже поврежден более чем
наполовину и не успел восстановиться. Выстрелы из «Шафта»
расплавили композитную броню танка, как огонь зажигалки восковую
свечу, а совокупной мощности двух «Рельс» хватило, чтобы пробить
заодно защитную капсулу и добраться до живого танкиста Виктора
Шальнева.
Возможно, будь на нем последняя разработка танковых оружейников
– скаф-костюм «Латник-4», он бы выжил. Но отец вообще не жаловал
современные скаф-костюмы, утверждая, что настоящему танкисту они
только мешают.
– Пойми, сынок, – говорил он не раз сыну. – Главная защита
танкиста – это его умение побеждать. А за счет чего в первую
очередь достигается победа?
– За счет скорости, маневра и точности огня! – привычно отвечал
Олег.
– Верно. А для этого я должен чувствовать себя легко и свободно.
И чувствовать машину как продолжение самого себя. Это первое.
Второе: скаф-костюм на подсознательном уровне дает ложное чувство
защищенности. В нем танкист ведет бой не так осторожно и
продуманно, как без оного. А значит, допускает больше ошибок, из-за
которых в конце концов и проигрывает. Поэтому нет ничего лучше
старого доброго комби
[2]
из тройного меташелка. В таком твой дед Иван Смерть-Войну
прошел, не считая мелких конфликтов, и жив остался. Да и я не
первый год в нем играю и пока не жаловался.
Справедливости ради надо заметить, что дед Иван не поддерживал
сына в данном вопросе.
– Дурак ты, Витька, – ворчал он. – Мы в комби воевали, потому
что ничего другого не было. «Ложное чувство защищенности»… Ерунда
это все, глупые рассуждения. Нарвешься когда-нибудь, да поздно
будет вспоминать. Жену бы хоть пожалел да детей.
– А я что делаю? – удивлялся отец. – Если б я их не жалел, жили
бы в нищете. Не переживай, батя, все будет путем. Не отлита еще та
«Рельса», которая меня сожжет.
Вот и отлили. Да не одну, а сразу две. Плюс два «Шафта».
Отец был еще жив, когда мама и Олег примчались в больницу.
– Надежды нет, – сказал врач. – Извините, но я всегда говорю
прямо.
Безысходность была в том, что сказал это не дежурный хирург с
набором унылых ремесленных навыков, а известный на весь игровой мир
«КТО» Тимур Александрович Дикий по кличке Франкенштейн. Врач от
бога, не раз вытаскивавший с того света раненных в игровых боях
танкистов. Авторитет Франкенштейна был не то чтобы непререкаем –
абсолютен, и уважение, которым пользовался он в среде танкистов и
членов их семей, было сравнимо с уважением к жизни и смерти как
таковым. В том случае, конечно, если танкисту вообще доступно
чувство уважения, потому что кое у кого в силу различных причин оно
отсутствовало начисто. Но даже эти беспредельщики вынуждены были
вести себя в общении с Диким смирно. Просто в силу инстинкта
самосохранения. Сегодня ты продемонстрируешь врачу свой
необузданный характер и немереную крутизну, а завтра попадешь к
нему на операционный стол.