Шкаф моей соседки, которая восседала на кровати и красила ногти, был украшен фотографиями и, опять же, различными флаерами, на которых, видимо, все здесь были помешаны. Над её кроватью висели золотистые медали, наверное, за победу в спортивных состязаниях, и небольшая коллекция плакатов с изображением её любимых групп. Глянув на них, я слегка поморщила нос, понимая, что нам, скорее всего, будет трудно найти общий язык.
– Привет. – Она оторвалась от своих ногтей и посмотрела на меня, растянув улыбку на пол—лица. – Ты моя новая соседка? – с любопытством спросила она, приветливо оглядывая меня с ног до головы.
– Да, – просто сказала я и, пожав плечами, села на свою новую кровать, испытывая чувство неловкости. Может, стоило накопить на аренду квартиры, а не жить в этом кампусе вместе со всеми?
– Так здорово! – Она сказала это так приветливо, что я начинала думать, что слух меня обманывает. – Эти три летних месяца я тут сходила с ума от скуки. Я проходила стажировку, поэтому не уезжала домой на каникулы. А ты откуда? Ты первокурсница?
Я быстро захлопала глазами, пытаясь переварить поток нескончаемой информации. Кажется, моя новая соседка, по иронии судьбы, оказалась моей полной противоположностью. Слегка сощурив глаза, оглядела её повнимательнее: у неё была миловидная внешность, которую она подчеркивала небольшим количеством косметики, волосы, затянутые в тугой конский хвост, доставали ей до плеча. Я бы назвала такой тип внешности «восточным» – раскосые и большие глаза тёмно—карего насыщенного цвета и черные волосы. Она была загорелой, как и большинство людей, которых я встретила за сегодня. Это и не удивительно. Я в Калифорнии, а здесь почти всегда светит солнце, и я пока ещё не знаю, как к этому относиться.
– Я Кендалл, – продолжила она, пощелкав двумя пальцами в воздухе. – Почему ты молчишь?
– Не знаю, – ответила я, по—прежнему оглядываясь по сторонам. – Я немного ошарашена твоей дружелюбностью.
– Хм, сразу видно, что ты иностранка, – засмеялась она, вставая с кровати, демонстрируя свою красивую и подтянутую фигуру, облаченную в форму чирлидерши. – Из—за акцента, – добавила она, присаживаясь на мою кровать.
Не знаю, может у них принято быть такими дотошными, но мне будет очень трудно к этому привыкнуть. И, тем не менее, вспомнив, почему я здесь, наконец, произношу: