Вне постели Лиен игнорировала его,
как и прежде. Брак, по сути, дал Джи Хвану доступ к телу, но не
принёс морального удовлетворения, не говоря уже о семейном счастье.
Когда он попытался надавить материально, лишив жену ежемесячной
финансовой выплаты, та не стала возражать и просить денег, а просто
взяла и устроилась на работу. Курьером. Проявив тем самым
самостоятельность и независимость, а в отношении Джи Хвана — полное
пренебрежение.
Мысли-воспоминания вяло ворочались в
голове, и он пожалел, что под рукой не оказалось ручки и бумаги.
Пришлось встать, найти требуемое и отправиться в спальню — именно
так, как велел психиатр.
«Временами мне нестерпимо хотелось
сделать ей больно, — первые слова легли на лист, — чтобы дать
прочувствовать всю ту боль и обиду, которую испытывал я сам. Чтобы
стереть с её лица презрение и ненависть, заменив их слезами и
раскаянием».
Будильник на телефоне принялся
взывать к хозяину третий раз подряд, а Джи Хван всё никак не мог
проявить силу воли и встать с постели. Впервые за долгое время его
посетила мысль сказаться больным и остаться дома, таким разбитым и
выхолощенным он себя ощущал.
Джи Хван протянул руку и взял
смартфон с тумбочки. Ещё немного, и лимит времени сократится до
катастрофических размеров, делая опоздание на работу не просто
возможным, а совершенно реальным. Он сел на кровати, и от простого
движения виски отозвались болью. Уснуть удалось только под утро,
когда были исписаны четыре листа, а глаза сами собой закрылись от
изнеможения. Не столько физического, сколько эмоционального.
Психиатр оказался прав. Бумага
помогала. Но что теперь делать со всей этой правдой, запечатлённой
в письменном виде, он не знал — а профессор не подсказал. То ли не
счёл нужным, то ли посчитал, что для первого раза ему было
достаточно.
«Но её равнодушие оказалось хуже
ненависти».
Последнее предложение подводило итог
десятилетним отношениям, его собственной рукой вынося суровый
приговор. Он не справился. И с этим нужно было что-то делать.
Например, с утроенной силой взяться
за поиски громоотвода в виде личной помощницы. Если даже психиатр в
настойчивой форме порекомендовал сделать это во имя семейного
счастья…
«Жду анкеты», — отослал он письмо
представителю агентства и получил ответ, когда водитель вёз его на
работу. Джи Хван бегло ознакомился с предложенными кандидатурами и
отсеял всех до единой. Одна была слишком взрослой, другая
недостаточно красивой, а третья чересчур образованной. Нет, ещё раз
ввязываться в отношения с интеллектуалкой он не желал.