Джи Хван с самого детства наблюдал
бесконечную смену домработниц и связанные с этим мамины истерики.
Точнее, сначала случалась истерика, а затем менялась прислуга. Он
даже не пытался запоминать имена и лица, поскольку это было
бесполезно. Помнил лишь одну из своих нянь, молодую женщину с
короткими волосами, длинными пальцами пианистки и одухотворённым
лицом. У неё было педагогическое образование и ряд регалий за
авторские методики по раннему развитию интеллекта — а ещё редкая
удивительная способность искренне радеть за подопечного. Но это не
помешало матери приревновать её к отцу и с позором выставить за
дверь, даже не дав собрать вещи. Джи Хван пытался переубедить
родителей, даже показательно рыдал и топал ногами, но был заперт в
комнате без обеда и ужина в качестве наказания за непослушание.
Остальные няни и воспитатели прошли
мимо, не затронув в нём ни единой струны. Камертона не случилось.
Гармоничного развития тоже.
— Я не желаю видеть в своём доме
посторонних людей, — привёл он первый и самый весомый довод.
— Почему? — и незамедлительно получил
ответный логичный вопрос.
— Не хочу, чтобы чужие заходили на
мою территорию. Там позволено бывать только тем, кому я
доверяю.
К его удивлению, психиатр не стал
задавать уточняющих вопросов и кивнул, соглашаясь.
— Есть и другие причины?
— Да. Мне нравится еда,
приготовленная руками Лиен. Отглаженная ею рубашка. Постель,
которую она застелила… Мне нравится чувствовать её присутствие в
бытовых мелочах.
— Вы видите в подобных действиях
проявление внимания с её стороны? Внимания лично к вам, я имею в
виду. Которого вы так жаждали и получили, пусть и в урезанной
бытовой форме?
— Не знаю… — честно признался он. —
Никогда не думал об этом. Возможно.
— А чем вся эта рутина является для
вашей жены? — врач подался вперёд. — Как вы считаете?
— Я, — во рту пересохло, и слова с
трудом выговаривались, — я её не спрашивал.
Опять и снова.
— Почему? Несколько дней назад вы
сидели здесь, передо мной, и утверждали, что любите её. Так?
— Я и сейчас могу повторить эти
слова.
— Не сомневаюсь, — его опять
прервали, не дав договорить. — Если вы так любите супругу и
дорожите отношениями в целом и её благополучием в частности —
заметьте, я ничего не придумываю и всего лишь повторяю ваши фразы…
Почему же за столько лет совместной жизни у вас не нашлось времени
поинтересоваться, нравится ли ей всё это? Варить кофе, жарить
курицу, отбеливать воротнички? Пылесосить пол и мыть унитаз, в
конце концов…