Меня впустил весьма усталый на вид вратарь, которого хватило
лишь на полагающийся поклон и взмах руки в нужную сторону.
Княжеский дворец, как и прочие в этом районе, впечатлял
размерами и роскошными фасадами. Вдоль подъездной дороги стояли
ряды идеально подстриженных деревьев и кустов, а трава выглядела
выровненной вручную маникюрными ножницами.
Зато за зданием творилось нечто несусветное.
Просторный луг, спускающийся к воде, был перепахан и изрыт
оврагами. Тут и там виднелись военные сооружения — башни,
катапульты и палаточные лагери. Разрушения соответствовали размаху
устроенных игр.
И на лугу развернулось активное действие. Громко протрубил горн,
бахнули пушки и мушкеты, над территорией тут же повис густой
дым.
Через него видны были всадники и пехоты. С двух сторон люди с
криками ринулись друг на друга.
На фоне солнца, садящегося в море, смотрелось это всё очень
красочно.
Я заметил мага, стоящего у ограды широкой наблюдательной
площадки возле дворца. Воздушник старательно ставил заслоны и гасил
шум. Судя по его лицу и источнику дара, мужчина был довольно
измотан.
Я подошел и поинтересовался, где мне найти нужную даму.
— Да там она, в самой гуще! — с досадой ответил одаренный. —
Пока всех не доведет до изнеможения, не успокоится ведь.
Взглянув на поле боя, я так и не смог разглядеть среди
участников хоть кого-то, отдаленно напоминающего женщину. Впрочем,
рассмотреть что-то там вообще было сложно.
С дальней стороны раздался залп и возникла какая-то заминка. Все
кинулись туда, а воздушник немного расслабился, ослабив защитное
поле.
— Ну слава богу, — пробормотал он. — Опять напортачили.
Перерыв.
Он подошел к столику, стоящему неподалеку, взял бутылку воды и
стал пить прямо из горла, проигнорирован посуду. Напоследок обильно
полил голову и встряхнул ею.
Я отметил, что на его лацкане такой же преподавательский значок,
какой прислали и мне.
— Угощайтесь, — предложил маг, указывая на стол.
— Благодарю, — я тоже ограничился водой, но налил её в стакан. —
Граф Александр Лукич Вознесенский, к вашим услугам.
— Граф Вознесенский? — неожиданно удивился мужчина. — Тот самый?
Новая звезда нашей академии?
— Я бы не стал выражаться столь помпезно, — вежливо ответил я,
но нахмурился.
— Простите, ваше сиятельство, не сочтите за грубость, —
воздушник учтиво поклонился. — День выдался длинным и тяжелым, не
сдержался, виноват. Брянцев, Еремей Геннадьевич. Мне выпала
прискорбная участь управлять кафедрой воздушной стихии нашей
славной академии.