И Нечаев сделал в этой ситуации единственное, что мог — отправил меня к психотерапевту и уволил Павлову. Была не согласна с обоими его решениями, но, видимо, без этого было никак. Кто бы мог подумать, что Карина вдруг окажется столь сильным триггером для меня.
— Стыдно, — однажды призналась я ему. — Стыдно, что всё так.
— Нормально, — поправил он меня. — Неизвестно, как на твоём месте с этим справлялись бы другие. Да и выбирать между тобой и Кариной глупо, тут же всё очевидно…
Ну а психотерапия… на долгие два года вошла в мою жизнь, став какой-никакой опорой.
И нет, я не была сумасшедшей, но и назвать меня полностью здоровой язык как-то не поворачивался.
Зато пройдя через всё это, мы с Ильёй вдруг смогли заново выстроить наши отношения на каком-то более зрелом, уравновешенном и гармоничном уровне.
И через несколько лет я даже пришла к желанию предложить ему ещё раз попытаться стать родителями…
5. Глава 4.
Месяц назад
Ольга смотрела на меня круглыми глазами. Я не планировала жаловаться на жизнь, я вообще не планировала жаловаться, но и врать… Хватит уже того, что для Илюхи нагородила целую кучу всего.
— Нин… мне так жаль, — тщательно выбирая слова, проговорила Петрушевская.
Неопределённо повела плечом.
— Не я первая, не я последняя. Статистика по невынашиванию беременности у нас в стране… так себе.
Это не была бравада, я правда долгие годы училась относиться к случившемуся как к некой норме.
На что моя собеседница лишь с самым серьёзным видом покачала головой.
— И что… вы больше не пытались?
К этому вопросу я тоже привыкла. Особенно в исполнении своей мамы, любившей намекать на то, что как бы можно и ещё попробовать. Она не была жестокой, скорее представителем старой закалки и куда практичнее, чем я.
— Да мне после этого и не хотелось детей.
Обычно люди после этих слов любили добавлять, что это я просто себя в этом убедила. А дети должны быть обязательно, и не хотеть их… ну крайне неправильно. Поэтому науку слать всех на хер я освоила филигранно. Да и ни в чём я себя не убеждала: правда не чувствовала в себе больше сил пробовать снова.
Отчего-то потеря детей ещё до их рождения не считалась полноценной, ведь я их не рожала, значит, и полноправной причины страдать у меня не было. А я… действительно горевала. И эту мою боль в полной мере понимал только муж. Ну ещё и терапевт, который помог выбраться из депрессии, уже расцветавшей во мне махровым цветом.