— Уходить надо, — наконец произнес он хриплым, надтреснутым
голосом, когда я закончила свой рассказ. — Прямо сейчас. Пока ночь
не наступила.
— Почему? — спросила, поймав его взгляд. В тусклом свете очага
его глаза казались почти черными, полными тревоги и невысказанной
вины. — Что происходит, отец?
— Я... я не отец тебе, Мел. Хотя и люблю как родную, — спустя
несколько минут гнетущей тишины, заговорил Базил, и вновь замолчал
будто, собираясь с мыслями, а его взгляд был устремлен куда-то в
прошлое. — Мой брат тебя принес, двадцать пять лет назад. Крохотный
сверток, только нос торчал да глаза черные, как оникс. Велел
растить как свою, да подальше от этих мест держаться. Я и выполнял
все эти годы...
— Но почему сейчас... — начала было я, но резко втянула воздух
сквозь стиснутые зубы — Харди как раз прижал рану, накладывая тугую
повязку, пропитанную едкой мазью, от которой слезились глаза.
— Деньги хорошие посулили за караван, — Базил отвел взгляд, его
голос звучал глухо, будто каждое слово давалось ему с трудом. —
Думал, столько лет прошло, кто ж теперь...
— И он не сказал, кто я? — спросила, уже предугадывая ответ.
— Нет, — медленно покачал головой Базил. — Да я и не спрашивал,
ясно было, что дело опасное, и чем меньше знаешь...
— И где сейчас твой брат? — уточнила, напряженно всматриваясь в
лицо Базила. В памяти не всплывало ни единого воспоминания о
встрече с загадочным дядюшкой, а внутри все сжималось от нехорошего
предчувствия.
— С тех пор я не видел его, — пробормотал Базил, проведя ладонью
по седой бороде, а в его глазах промелькнула тень давней тревоги. —
Как принес тебя — и пропал, словно его поглотили демоны Нижнего
мира.
«Возможно, его давно нет в живых», — мелькнула мрачная мысль, но
я не успела произнести эти слова вслух.
Массивные дубовые двери таверны с оглушительным грохотом
распахнулись, ударившись о каменную стену. А в образовавшемся
проеме застыли городские стражники в начищенных до зеркального
блеска нагрудниках, украшенных гербом Карстона. Их обнаженные мечи
угрожающе поблескивали в дрожащем свете свечей. А между ними,
словно драгоценный камень в грубой оправе, замер тот самый
незнакомец с площади. Его богатый камзол из темно-синего бархата,
искусно расшитый серебряной нитью, казался вызывающе неуместным в
прокуренном зале таверны, где собирались простые наемники да
торговцы...