И едва мы оказались во дворе таверны, откуда тянуло теплом очага
и дразнящими ароматами жареного мяса, люди заметно приободрились.
На их измождённых лицах появились улыбки, ведь впереди ждала крыша
над головой, горячая вода для омовения и сытный ужин.
Сбросив тяжесть последних дней пути, наемники с неожиданной
энергией принялись разбирать наш небольшой обоз. Они бережно
снимали раненых товарищей и переносили их в тепло таверны. Даже
кони, учуяв близость конюшни и свежего сена, заметно оживились,
позвякивая сбруей.
— А я все гадал, вернетесь ли, — проговорил Торм, с нескрываемой
тревогой оглядывая заполненный измученными наемниками двор. Его
пухлые пальцы нервно теребили край засаленного фартука, а на
красном лице застыло выражение искреннего беспокойства. — Тут для
тебя письмо оставили, Мел.
— Хм... Спасибо, — усмехнулась, ожидая что-то подобного, я взяла
сложенный вчетверо лист дорогого пергамента. Послание было
запечатано темно-красным сургучом, на котором виднелся оттиск
незнакомого герба — извивающая змея, сжимающий в своих кольцах
меч.
Сломав печать, я развернула лист, и мой взгляд скользнул по
строчкам, выведенным каллиграфическим почерком. Содержание было
кратким — место и время встречи. Королевский дворец. Завтра в
полдень.
«Значит, они следили за нами», — мелькнула мысль, когда я
передавала послание Базилу, который нетерпеливо переминался рядом,
пытаясь заглянуть через плечо.
— Дворец, значит, — задумчиво пробормотал мужчина, поднес
пергамент к носу и, втянув воздух, насмешливо хмыкнул. — Что ж, не
зря я прихватил парадный камзол.
— У тебя есть парадный камзол? — я удивленно вскинула бровь,
пытаясь представить сурового наемника в дворцовых одеждах.
— Ну, мало ли где пригодится, — вдруг смутился Базил и,
кашлянув, с тихим смешком продолжил: — Должен же я соответствовать,
если моя девочка может оказаться благородной леди.
— Ну да, — кивнула, оглядывая опустевший двор. Кроме нас с
Базилом и Харди здесь уже никого не осталось, а из распахнутой
настежь двери таверны доносились зычные команды Торма,
распоряжавшегося насчет комнат и горячей воды. В общем зале
измотанные дорогой и боем наемники, те, кто мог сидеть, уже
устроились за стойкой с кружками эля. Раненых разместили на широких
лавках у пылающего очага, где молоденькие служанки, причитая и
охая, обтирали через силу улыбающихся воинов тряпицами, смоченными
в целебном отваре.