– Единственный, кто за тебя впряжётся – это Леннон. Дурачок. Идеалист! Но его сил, конечно же, не хватит. А Альфа – невменяемый. Как тебе живётся, кстати, с человеком, который сошел с ума?
– Со мной он разговаривает.
Я не знаю, зачем сказала это. Наверное, желание не выглядеть ведьмой в её глазах превысило здравомыслие и осторожность.
– Да-а-а?! Это очень интересно… Это прямо…
От того, как Рэйчел растягивает рот в улыбке, мне становится жутко. Она молчит некоторое время, такое долгое, что мои страхи приобретают неукротимый характер. Может быть, все дело в перенесённой болезни, в галлюцинациях, в моём, возможно, повреждённом инфекцией мозгу, но от страха у меня трясутся руки. Я уже не уверена, разговаривал с ли он со мной? Может, мы оба сумасшедшие? Может, мои галлюцинации, или фантазии, или сны, или воспоминания, будь они прокляты, не прекратились?
– Хорошо. Это очень хорошо! – с выдохом заключает Рэйчел. – Бог вам в помощь.
Она резко поднимается, чтобы уйти, даже делает несколько шагов в направлении деревни, потом вдруг резко останавливается, оборачивается, и наставляет напоследок:
– Не отходи от него ни на шаг. Если он идёт на охоту – ты с ним. Знаю, что тяжело, но выбора у тебя нет. Оставаться одной в его долгое отсутствие слишком рискованно. Леннон раз пять пытался с ним поговорить – всё без толку. Сегодня утром я тоже к нему подходила. И знаешь, что?
– Что?
– Он зашипел на меня, как дикий бешеный кот!
Уходя, она хохочет, не очень громко, правда, но её смех не злой, и мне становится немножко легче.
2. Глава 2. Точки над «i»
Beach House – Take Care
Ноги не хотят идти. На мой рай вылили цунами отрезвляющей правды, и все краски – и яркие, и пастельные тона – безвозвратно смыло. Осталась только серая реальность, которую я упорно не желаю величать адом. Не клеятся в моём сознании «ад» и парень с шоколадными глазами. «Альфа» – не его имя. Не его.
Из его хижины валит дым: он уже вернулся – сегодня неожиданно рано, а я впервые не рада. Я бы взяла «тайм-аут» – несколько часов его отсутствия на обдумывание его же решений.
Забавно, но раньше мне всегда приходилось расчленять только собственные промахи, а теперь вот его выходят на первый план. И что самое странное и… страшное, его поступки намного больнее.
Не правильно это, болезненно не верно, если Цыпа, как бы неприятна она мне ни была, осталась без его поддержки. Он участвовал в том, что сделало её беременной, а значит, самой уязвимой из всех. Без него ей не выжить, ясно же. На её месте я бы изо всех сил постаралась, но будем честными – шансы невелики.