— Еды мало? — как-то резко отозвался я, не подумав.
— Нет, с чего ты взял? У нас же ее полно, амбары забиты зерном,
а бабы пекут хлеб каждый день и варят каши, — с ироничной улыбкой
произнесла женщина, высокая и худощавая, с легким оттенком
недовольства на лице. Ее длинные коричневые волосы были заплетены в
косу, напоминающую колос. — А твари и их погонщики возделывают
земли за стеной.
— Иди отсюда, Малика, — пробормотал без особой уверенности
Кирилл. — У нас серьезный разговор.
Она обвела их взглядом, и я понял, что был прав насчет "развода"
на инвентарь.
— А может, Глебу доложить о ваших делах? — усмехнулась она.
— Да нет, ничего у него нет, Глеб и проверял, кстати. Вот только
что, — скукожено ответил Иван.
— Ну конечно, поэтому вы и сели рядом с ним, потому что он
пустой! — со смехом сказала она, но взгляд оставался холодным. —
Пусть идет, куда его разместили. А вы лучше готовьтесь к
завтрашнему дню. Выпейте, может, девку какую зажмите, их осталось,
правда, мало в замке. А про чужого забудьте. Если он умрет, с него
и так все вывалится. И кому надо, подберут, а кто украдет — знаете,
что будет.
Они переглянулись, встали и удалились, смешавшись с толпой. Она
проводила их взглядом и обратилась ко мне.
— Уже вечер, иди к себе. Не то прирежут где-нибудь, а так у тебя
хоть шанс есть дожить до завтра, — произнесла она и, мазнув
взглядом по мне, исчезла в толпе.
Люди все прибывали, и вскоре стало бы не протолкнуться. Судя по
склонившемуся солнцу, до заката оставалось еще несколько часов, и
спать мне пока не хотелось. Медленно перебирая ноги, я решил
прогуляться и осмотреть замок. Раз никто не ходил под ручку, это
давало мне некую свободу. Мысль о том, что могут прирезать, немного
пугала, но я чувствовал, что по запасу сил и живучести на голову
выше здешних.
Убежать я всегда успею.
Первое впечатление оказалось обманчивым. Замок местами почти
разваливался, и казалось, что он держится на соплях. Я прошёл
дальше, осматривая защитные сооружения, из которых осталась лишь
стена. В голову лезли мысли о том, что всё это можно было сделать в
разы лучше. Например, простую трещину толщиной в руку можно было бы
заделать чем угодно. Башни, на которых могли бы разместиться
лучники, можно было бы построить из дерева. Редкие деревянные
домики выбивались из привычной картины замков и, казалось, были
построены наспех из того, что попалось под руку. Кроме замка и этой
постройки, объединяющей функции столовой и казармы, больше ничего
из камня не было построено. Присматриваясь, я стал замечать, что
трава есть не везде, и когда-то здесь были улочки, а даже каменные
дороги. Но всё растаскано, разбито и втоптано в землю. Я не считал
домов, но на первый взгляд их было всего десяток. Под видом “замка“
я рассчитывал на город-крепость, окружённый кольцами, в каждом из
которых своя прослойка населения. А тут просто как форпост в стиле
средневековья, в котором из конца в конец можно неспешно пройти за
10 минут. Неужели у них так плохи дела? Это везде у них так в мире
или я просто на невидимой линии фронта? Глядя на лица людей,
которые выглядели, мягко говоря, грустными, я замечал, что их глаза
выдавали подноготную. Надежда в них потухла, кажется, даже умерла.
Создавалось впечатление, будто они смирились с реальностью, которая
их ожидает. Внутри у меня что-то дернулось, и мне захотелось уйти
подальше от этих взглядов, которые порой бросали на меня простые
люди, ютившиеся у костров.