– Приказ?
– Ну да, как в армии. Надоело. Этот месяц доработаю – и адью!
– Получается, я сегодня с ним наконец встречусь?
– Это вряд ли, – успокоил Миша. – Его уже нет дома. Другой водитель повёз на какую-то встречу. Сказал, будет поздно.
– Слава Богу, – с облегчением выдохнула я. – Честно говоря, тоже не люблю армейской дисциплины.
– Да Вам-то чего бояться? Вы не его подчинённая. Не захотите – не приедете больше. Что он Вам сделает?
– Девочку жалко.
– Ей надо было башкой думать. Он старше её отца, небось, – Миша открыл окно, закурил сигарету.
Некоторое время ехали молча.
– Я Вас уверяю, она недолго у него задержится, – убеждённо предсказал Миша.
– Почему?
– Я пятый месяц работаю. Эта – уже вторая.
– Да что Вы?
Миша молча кивнул.
– А куда предыдущая подевалась? – полюбопытствовала я. – Сбежала?
– Эти курицы сами не убегают. Им статус важен. Они же с ним по тусовкам разъезжают. Вот он её обматерит с ног до головы, по башке даже надаёт – другая бы бежала куда глаза глядят, а эта поплачет в уголке, и ничего. Каждая ж мечтает здесь сделаться полноправной хозяйкой.
– Кошмар какой. А где он с ними знакомится?
– По-разному. В клубе, ресторане. На мероприятиях каких-нибудь. Они же как бабочки: летят, дуры, на огонь и не думают, что завтра будет. Что крылышки-то можно опалить ого-го как.
– Крылышки надо беречь. Вы правы, Миша. Кстати, всё забываю спросить: кто такой Георгий?
Миша просиял:
– Вам его до сих пор не показали?
– Нет. А что, должны были?
– Ну как же? Не первый раз приезжаете и до сих пор не знакомы с Георгием! Это местная достопримечательность. Я Вам его сегодня покажу.
Когда мы вышли из машины, Миша молча махнул рукой в сторону сада: пойдёмте, мол. Я так же молча последовала за ним. В ограждённом бассейне с деревянным помостом, один край которого был опущен в воду, грелся на солнышке небольшой крокодил.
– Вот. Георгий, – улыбнулся Миша. – Охранники боятся его кормить. Каждый день цапаются, чья очередь идти.
– Я так и поняла, – сказала я и попятилась от ограды.
На занятии Настя была молчалива. Под глазами – синие тени.
– Ты здорова? – спросила я её.
– Всё нормально. Голова только болит.
– Таблетку выпила? Не надо терпеть головную боль.
– Я сейчас, – Настя вышла из комнаты.
Да уж… И пожаловаться ей некому. И поделиться не с кем. Я обвела глазами стену с картинами. Очень хотелось взглянуть хоть на одну, но я вспомнила слова управляющего о видеокамерах в доме и постаралась думать о чём-то постороннем. Но о постороннем не получалось. Снова я почувствовала, как трудно мне находиться в этом доме. Интересно, что должно произойти, чтобы молодая девушка добровольно заточила себя здесь, откуда выезжать она может только с водителем и с позволения хозяина?