День первый
Я проснулся, вернее очнулся, от крика мамы. Мама страдала тяжёлым заболеванием ноги, сильно прихрамывала и подчас ей трудно было вставать с кровати. На будильник посмотрел– 5:30, мне ещё полчаса спать можно. Слышу, собаки воют, гул стоит непонятный. В окно глянул, небо аж красное, будто отблеск пожара. Я к матери. Только с койки соскочил, вдруг, будто кто правой в корпус со всего маху саданул. Меня обратно на постель бросило. Ничего себе думаю, вчера на Анхоре поднабрались. А мама истошно кричит, зовёт меня. Подбежал. Спрашиваю, шутить пытаюсь: „Что случилось, войну Швеции правительство объявить решило? Пока спал, по радио что ли объявление было? Додумались наконец, как Америку, по надоям молока на душу населения перегнать? Теперь, на работу не пойдём и дружно сдаваться будем. Так это, говорю, не страшно, за то сыр и колбаса в продовольственном без очереди и рубашки нейлоновые без переплаты. Опять же, и аванс вчера выдали. При деньгах теперь. Вот жисть то будет“.
Мама говорит: „кончай языком молоть лучше помоги мне быстро встать и быстрей из дому. Это на землетрясение похоже“. Вышли на улицу. Гул идёт по нарастающей, словно громовой раскат разродиться не может и следом удар, будто кто за спиной мешок цемента уронил. Дома, словно народ похмельный, раскачиваются и скрипят как несмазанная половица. Ощущение, надо сказать ниже среднего. Тяжесть в голове после вчерашней самсы образовавшаяся враз прошла. Картина конечно на улице живописная. Соседи, кто в чём повыскакивали и все жмутся возле калиток под стенами и на манер эрмитажных титанов стены своих жилищ от трясучки удержать норовят, в последствии мифических героев заменили на кирпичные подкосы с произаическим названием“контрофорс“. Оно понятно конечно, добро жилищное большими трудами нажито, но не дай бог тряхнуло бы как первый раз и.... подумать страшно. Стоим с роднёй, события обсуждаем. Напротив семья моего дружка кучкуется. Глянул, вроде все на месте. Вон дед с бабушкой и мать с отцом рядом. Девица какая-то длинноногая в шёлковом халате с ними тусуется, а его самого нет. Куда думаю задевался, спросить бы надо. Подхожу ближе и хохот раздирает. Стоит дружбан в мамашином халате и ножками волосатыми сучит. Когда на улицу бегать стали, бабушка подсуетилась и первую попавшуюся тряпку схватила-внучика от холода спасать.