— Боб, ты вернулся!
Меня распирает от гордости за себя и команду, с которой я тренируюсь вот уже пять лет. Мы прошли вместе многое. Но радости побед не вызвали пока привыкания, мы по-прежнему волнуемся перед каждым матчем, а горечь разочарований не сломила боевой дух.
— Видите, Сергей Иванович? — кричу тренеру. — Видите!
Он кивает и показывает на мои ноги.
— Колесников, пять минут — растяжка мышц. И ещё раз пнешь мяч, удалю с поля, — Иваныч смотрит на капитана. — Громов, твои квадрат уже завершили?
— Понял, — отвечает Мишка. — Парни, за мной!
Разочарованные, футболисты плетутся на поле, а я начинаю растяжку.
С Иванычем не поспоришь. Хороший мужик, грамотный, спокойный, знающий своё дело. С ним комфортно тренироваться и участвовать в соревнованиях. Не давит на нас, не кричит, как резаный, с пеной у рта, все вопросы решает дипломатично. Но его слово — закон. Если что-то сказал, ни за что не отступит.
Кошусь на тренера, который разговаривает с менеджером команды. Вот этот живчик — пренеприятнейший человек. Для Максима Звездочкина (повесился бы, имея такую фамилию) существуют только деньги. Он умеет их считать, а главное, добывать для команды. За это его терпит начальство, мы и Иваныч.
Макс похож на батарейку энерджайзер: постоянно в движении, всегда на подъеме, на подхвате. После удачных матчей он тащит команду на различные встречи к рекламщикам, фанатам, на мероприятия, где мы выступаем в роли приглашённых звёзд. А после поражений заставляет оправдываться перед журналистами, выступать в юмористических ток-шоу и терпеть унижение.
Мерзкий человек и опасный. Никому не прощает обид, долго выжидает, а потом мстит, тонко и исподтишка. Особенно часто отыгрывается на мне после одного случая.
***
Это событие произошло два года назад.
По указке менеджера, который отвечал в команде за связи с общественностью, я, как послушный болванчик, дал интервью репортеру желтой газетенки. Маленький человечек с бегающими глазками хитро подглядывал на меня и шуршал листочками, выискивая нужный вопрос. Наконец он посмотрел прямо и спросил:
— Правда, что ваш отец сидел в тюрьме?
Вопрос ударил по голове, как молот по наковальне. Я растерялся, занервничал: это больная тема для нашей семьи, о которой родители вспоминать не любят. Этот момент и поймала камера. На фото я получился с перекошенным от злости лицом, оскаленным ртом и пальцами, сжатыми в кулак.