Мне кажется, что вокруг иллюзия, глупый сон.
Кошмар, который часто снился.
Человек, который не может здесь быть.
Пульс зашкаливает, обдает жаром лицо. Дыхание сбивается, кислород превращается в ядовитый пар. И я умираю, прямо здесь. Всё рушится, в груди давит, словно инфаркт.
Он совсем не изменился: те же волосы, тот же цепкий взгляд. Та же самоуверенность, от которой сейчас хочется плакать. Бежать, как можно дальше, наплевав на всё.
– Здравствуй, Валерия.
Знакомый, родной голос бьет по перепонкам, парализует.
Кирилл смотрит так, словно уже победил.
Словно всё уже решено.
И мне не сбежать во второй раз.
Он здесь.
Кирилл.
Мой Кирилл, который стал худшим кошмаром. Первая и единственная влюбленность, которая разрушила всё. Или это была я, когда изначально выбрала не того парня?
Какой же он, мерзавец, красивый. Даже в повседневной одежде, выделяясь на общем фоне. С этим видом, словно весь мир принадлежит ему. Дышит лишь потому, что сам Каратаев это позволил.
Могу радоваться лишь тому, что хоть вкус на мужчин у меня не плохой.
По внешности.
А кто знает, что внутри гниль сплошная? Кровью притрушенная.
– Наша лучшая девочка, - от неуместной шутки директора меня пробирает морозом. Кирилл лишь бросает мне усмешку, вкладывая все свои пошлые мысли. – Лучший хирург, не смотря на возраст. Видели вы бы какие к ней очереди, все хотят, чтобы раны именно Валерия зашивала. Волшебная рука.
– Правда?
Арсений Самуилович расписывает все мои достижения, а я ведь знаю, что Кириллу это ни к чему. Он прекрасно знает, как я справляюсь с ранами и какие швы умею накладывать.
Я тоже это помню. Как ещё девчонкой, не окончившей школу, стояла вся в крови. На старой съемной квартире, с потрескавшейся краской и запахом сырости. И даже истерить не могла, потому что друг Кирилла был ранен. На его лице расползалась уродливая дыра от ножа, а мы ничего не могли сделать.
Стоило ещё тогда понять, что ничем хорошим это не закончится. Кирилл с друзьями умудрились ввязаться в разборки, а меня просили всё разрулить. И Каратаев… Черт, он тогда смотрел так, словно я божество и всемогущая. Это значило куда больше, чем то, что я шла на преступление.
И я зашивала тот порез, как могла. Следовала глупым видео, старалась не грохнуться в обморок. Знала, что если не справлюсь, то Клык умрет. И Кирилл мне не простит этого, только не с его безграничной верой в то, что я справлюсь с этой задачей.