В этот раз
решимости и воли было мало. Нужно было что-то еще. Что-то, что
уходило от моего взора.
Чего мне не
хватало как практику? Я чтил законы Неба, о которых всегда говорил
отец. Я всегда шел своим путем, стараясь защищать слабых и
нуждающихся. Но практики, это не только воля и техники.
Так
чего?
Я снова
ударил по стене, и на этот раз почувствовал, как она слегка
поддалась.
Ну конечно!
За всем этим я забыл самое главное, что должно быть у практика, и
чего нет на самом деле у смертных. Амбиции. Крепкие, непоколебимые
амбиции.
Я стану
сильнее!
Трещина
появилась на поверхности стены, после очередного удара, и пусть она
была слишком мала, этого было достаточно, чтобы понять — я на
верном пути! С каждым ударом я вкладывал больше силы, трещина
начала расширяться, но стена всё ещё стояла.
Мой лоб
покрылся потом, дыхание стало сбивчивым. Я чувствовал, как мои силы
покидают меня, но я не мог остановиться. Я продолжал бить по стене,
снова и снова, вкладывая в каждый удар всю свою волю, всю свою
Ци.
Но стена
все равно не поддавалась.
Мои руки
дрожали от напряжения. Я был на пределе. Ещё один удар, и я упаду.
Ещё одно усилие, и у меня не останется Ци. Но я не мог
остановиться.
Я поднял
руку для последнего удара, но в этот момент почувствовал, как
что-то изменилось. В моей руке возник Лунарис, словно товарищ, что
пришел на помощь в самый последний момент. И действительно, этот
клинок стал для меня полноценным боевым другом. Его серебристое
лезвие сверкнуло, заставляя меня выложиться на полную в последний
раз.
Я сжал
рукоять меча, и ударил, что было сил. Лезвие Лунариса врезалось в
стену с оглушительным звоном. Какое-то время стена просто
вибрировала, но через мгновение разлетелась вдребезги.
Я стоял,
тяжело дыша, глядя на то, что осталось от преграды. Мои руки
дрожали, тело было на пределе, но я знал, что сделал
это.
Последнее,
что я услышал, прежде чем всё вокруг меня исчезло, был голос
Повелителя.
— Становись
сильнее, Джин. Стань самым могущественным практиком в этом мире! Я
буду ждать.
***
Кассандра
уже четвёртые сутки не покидала комнаты Джина. Лекари пытались
уговорить её отдохнуть, но она была непреклонна. Каждый раз, когда
кто-то пытался предложить ей смену или хотя бы несколько часов сна,
она лишь молча качала головой и оставалась на своём месте, держа
его за руку.