— Ты много
работаешь, сынок, — сказала она с мягкой улыбкой. — Тебе нужно
больше отдыхать.
— Опять
задержался в поле, солнечный удар, видимо, поймал. Когда я пришел,
он на траве лежал, — по-доброму улыбнулся отец, потрепав меня по
волосам.
Я кивнул,
чувствуя странное облегчение. Всё было так просто, так понятно. Мне
не нужно было думать о Возвышении, о сражениях и сектах. Я был
просто обычным парнем, который помогал своему отцу на охоте,
занимался земледелием и вкусно обедал.
Так прошли
недели. Я жил в этой деревне, в этом идеальном мире. Вставал рано
утром, уходил с отцом на охоту, а вечером возвращался домой, где
меня ждала мать с ужином. Всё было так, как должно было быть. Я
никогда не становился практиком. Никогда не изучал техник. Так и
должно было быть. Я родился смертным, и Небо никогда не сулило мне
путь практика.
Но с каждым
днём я начинал ощущать нечто странное. Вдали, на горизонте, всегда
висела тёмная грозовая туча. Она не двигалась, не менялась, всегда
оставалась на одном и том же месте, как предвестник чего-то
опасного. Каждый раз, когда я смотрел на неё, что-то внутри меня
начинало шевелиться. Неосознанное беспокойство, которое я не мог
объяснить.
Иногда я
ловил себя на мысли, что что-то не так. Воспоминания о другом мире,
о сражениях, о друзьях и врагах мелькали в моём
сознании.
Я вспоминал
Кассандру, Мэй, Маркуса, Сиэрра, Фина. Я помнил Шиниари, её
спокойную и властную фигуру. Но всякий раз, когда я пытался
сосредоточиться на этих воспоминаниях, они ускользали, словно тени.
И вместо них возвращались другие воспоминания, где я всегда был
просто Джином, сыном охотника Рейвена.
С каждым
днём это чувство усиливалось. Я пытался не думать об этом, пытался
наслаждаться простой жизнью, но тёмная туча на горизонте
становилась всё более навязчивой. Она всегда была там, словно
напоминание о том, что этот мир — не больше, чем
иллюзия.
Однажды,
когда мы с отцом вернулись с охоты, он неожиданно
заговорил:
— Ты
когда-нибудь задумывался, сын, что все твои мечты о возвышении —
всего лишь иллюзия? — его голос был спокоен, но в нём звучала
странная уверенность. — Тебе ведь всегда было лучше здесь, в
деревне, среди тех, кто тебя любит. Ты не создан для жестокого мира
практиков. Ты знаешь лишь то, как прокормить себя и свою семью,
используя дары леса.