***
Валера Свистун проснулся от треска ветки, раздавшегося
поблизости. Именно его Митька Седой поставил в дозор до утра, но
выпитое вино и всеобщее веселье так его расслабили, что он сам не
заметил, как закемарил.
Ночь выдалась спокойная, тёплая, безветренная.
Вот и заснул на минуточку.
Когда он открыл глаза, то увидел мрачное лицо пленника, намного
ближе, чем оно должно было быть. Этот тип больше не стоял на
колодке в отдалении, и петля не была накинута на его шею. Он
нависал над Седым со вскинутой палицей.
Оказалось, что у сопляка и плечи шире, чем казалось, и шея как у
быка. Пока тот стоял на колодке, поникший, своим внешним видом он
не производил никакого впечатления. Не испугал бы и последнего
деревенского труса.
А сейчас... мышцы на руках вздулись, выступили вены, а в глазах
– смертоубийство.
Не человек – демон. Обыкновенные люди так пугать не могут.
– Стой! – успел крикнуть Свистун.
Мгновение, и голова Митяя лопнула, как гнилой помидор. И не
помогла ему сила становиться тенью. Какой прок от возможности
избегать оружия, если она не работает во сне. Двадцать лет Митяй
промышлял грабежом и весь этот путь Свистун был рядом с ним.
Они нападали на повозки торговцев и крестьян, похищали баб для
потех, и мужей, заставляя их биться между собой. Обещали победителю
свободу, а затем отнимали жизнь у всех. Они развешивали кишки на
ближайших к сёлам деревьях, как предупреждение. Они нагло стучали в
ворота городов – стража тряслась при их виде.
А теперь Митяя нет.
Ухандошил его обыкновенный простак, у которого из оружия
дубинка, да крепкие руки.
Кровь и остатки мозгов разлетелись во все стороны, кое-что
попало и на Свистуна. Он тут же вскочил, да так засвистел, что у
самого уши заложило. Парни из их банды тут же закрутились на месте,
оглушённые, а этот хмырь только бровью повёл. Оказалось, перед
началом битвы он затолкал в уши глину.
– Не поможет, – произнёс пленник.
Свистун только было набрал новую грудь воздуха, как удар палицы
снёс ему нижнюю челюсть, заставив её болтаться на куске кожи,
порванную. Не успела дубинка завершить взмах, как тяжёлый кулак
угодил Свистуну под дых.
На землю он падал глубоко ошеломлённый происходящим.
Глядя, как недавний пленник уже мчится к следующему из их
группы.
Удар, удар, удар, снова удар. Каждый взмах руки этого человека
отправлял на тот свет одного из них. Только Федька Лапоть успел
пердануть, отчего дымом всю округу заволокло. Но и это не помогло –
в дыму голос Федьки превратился в булькающее кряхтение, постепенно
затихающее в утреннем тумане.