Молчание затягивалось, и я не выдержал:
- Мне говорили, что ты идёшь под руку к Кончаку.
- Х-ха… Я иду в поход. На Русь. За славой, за добычей. В поход
идут многие ханы. Один из них Конча-хан.
Мне докладывали, что предводитель похода - Кончак.
Племенные ополчения, главнокомандующего, чей приказ обязателен к
исполнению - нет, решения принимаются советом с учётом мнения всех.
Консенсусом. Всеобщим согласием. Если кто-то не согласен, то его
уговаривают, подкупают, запугивают. Но снять с должности, заменить
другим - невозможно. Можно в ссоре зарубить. Такое изредка
случается. Тогда отряд в лучшем случае - просто дезертирует. В
худшем… как монголы поступили с мордвой под Сандомиром: разоружить
и вырезать.
Боняк подчёркивает коллегиальность, традиционное равенство всех
ханов. Кончак - «один из многих». А в реале - он самый важный,
самый авторитетный. Он решает.
А не обманывает ли Боняк сам себя? Понимая уже свою
подчинённость, но старательно напирая на формальное равенство?
Врёт? Не только мне, но и себе?
Боняк осторожно поставил чашку на кошму, вытер пальцем усы,
глянул на меня прямо. Насмешливо. Посмеиваясь над молодым, глупым и
наглым лысым землеедом, собравшемся чего-то выпросить у старого
хана. Вымолить что-то для своих нищих подданных.
«Что-то»? - Разрешение жить. Дозволение и дальше ковырять свою
тощую сырую землю. Коптить Великое Небо дымом очагов своих вонючих
избушек. Растить своих девок и отроков для удовольствий степных
воинов, для невольничьих рынков. Надежду на надежду. Что не убьют,
не угонят, не сожгут. Не в этот раз.
Кыпчаки уже наточили сабли, уже оседлали коней. Теперь «серых
журавлей Степи» ничто не остановит. Но он будет милостив, бывшему
кормильцу любимого сына можно сделать поблажку, успокоить юнца.
- Не тревожься. И мои люди, и беруковичи хана Беру пойдут не на
север, в твою сторону, а на запад. Самый богатый город - Киев. Там
вьюки наших коней наполнятся дорогими вещами.
Продолжает насмешливо, чуть покровительственно, рассматривать
меня:
- Ты зря гнал коней. Мог, как все ваши, ходить в церковь,
молиться. Достаточно было просто прислать сеунчея.
Добрый дедушка в несказанной доброте своей успокаивает
испуганного соседского мальчишку.
Увы, Боняк, эти маски не для нашей пьесы.
***
«В одесской аптеке:
- Есть ли у вас что-нибудь для седых волос?