Да, когда я перешел в школу Рыбинска,
с Герой мы общий язык сразу не нашли. Вернее, даже не искали – мне
было на него плевать, а вот я ему категорически не понравился, что
и вылилось в его неприкрытую неприязнь.
– Мы знаем, что вы выступили
дипломатом и предложили Георгию решить вопрос в зале, по правилам
бокса…
Было дело. Гера в школе был главным
мажором, и почувствовав во мне конкурента – ошибочно, у меня были
совсем другие более важные проблемы, сходу начал цеплять меня на
самой грани. За которой или становиться посмешищем, или бить в лицо
– а у меня тогда были серьезные жизненные трудности и строгий
социальный надзор, так что публичная драка была бы для меня
абсолютно проигрышным вариантом. Поэтому, поймав удачный момент,
якобы случайно предложил выйти в ринг раз на раз в перчатках,
причем так, что отказаться ему было неудобно.
– Также мы знаем, что вы сознательно
не выступили в полную силу, сведя поединок вничью, – глядя мне
прямо в глаза, продолжила Анна Николаевна.
Надо же, похоже грамотный человек
запись боя смотрел. О том, что поддавался Гере и тянул усталую
резину все пять раундов, хотя легко мог вырубить его сразу, я
вообще никому не рассказывал.
– Максим, в России формируется три
группы ковенантов. Отделить Георгия от вашей – это очень плохой
вариант при любых других раскладах, и мы просим дать ему шанс.
Считайте, что просьба исходит не только от нас, но от самого
высшего руководства – если надо, вам прямо сейчас позвонит и
продублирует ее вслух сам господин президент.
– Даже так?
– Даже так, – кивнула Анна
Николаевна.
– Президент страны? Из головизора,
который меня с новым годом поздравляет?
– Да.
Только сейчас я начал понимать,
насколько вообще все происходящее серьезно. Нет, я конечно примерно
догадывался, когда мы летели на бизнес-джете, к которому нас мимо
досмотра в аэропорту провозили, но на фоне недавних событий это все
как-то в тумане все прошло.
– Мы же, со своей стороны,
обязательно учтем факт того, что вы пошли навстречу…
– Родина не забудет. Наверное, –
вдруг совершенно невежливо перебил куратора Атаманов, глядя мне в
глаза.
Анна Николаевна посмотрела на
тренера-инструктора, не скрывая недовольства. Атаманов же не
обратил на это внимания, явно решив разговаривать со мной с
открытыми картами.
– Макс, пока летели, я смотрел твое
личное дело. Хочу сказать, что далеко не каждый пенсионер за свои
семьдесят пять и близко видит столько, сколько тебе довелось за
свои шестнадцать. Поэтому давай я тебе как есть скажу: отправлять
Георгия в другую группу просто опасно. Если он поймает дурку как
недавно в аэропорту, это может стоить стране и миру сразу
нескольких жизней избранных. Ты же его знаешь, знаешь, чего от него
ожидать, а выступление на чемпионате показало, что сильные его
стороны использовать ты умеешь. К тому же ты для него единственный
авторитет. Если же он в критический момент покажет свои слабые
стороны, ты просто сделаешь минус один, уверен рука не дрогнет.