— И тебе правда есть разница? Сколько врачей, которым не дали всех карт в руки, полегло на твоем пути?
— Нисколько, — пожала я плечами. — Особенный только ты.
— И я теперь должен за это заплатить? Правда?
Его взгляд метал тихие молнии, и это показалось мне опасней, чем если бы он возмущался в голос.
— Что ты хочешь знать? — нахмурилась я, складывая руки на груди. — Привязана ли я к тому, кто стал моим первым?
— Мне не важно, сколько у тебя их было после, — потянулся он к ручке в нагрудном кармане. — Мне важно, кто был первым и испытываешь ли ты к нему чувства.
— У меня был один мужчина. Да, испытываю чувства. — Сухо не вышло — голос дрогнул. Я не сразу обратила внимание, что этот въедливый тип смотрит на меня пристально, но его взгляда выдержать не смогла.
— Ты с ним не встречаешься. — Это был не вопрос. — Что случилось?
Я напряженно вздохнула. Но все же наш разговор был конфиденциальным, и за пределы этого кабинета моя история не выйдет.
— Мы не можем быть вместе, — подняла голову, снова встречая взгляд из-под бровей.
— Первый оборот случился при расставании?
— Да.
Я знала, что мой зверь рвется к Рэну. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Но никому из докторов такой истории мы не рассказывали.
Этот уникум протер лицо, глядя на какой-то лист из папки:
— Тут нужен психолог, а не генетик, — заключил вдруг неожиданно.
— Серьезно? — скривилась я. Хотя, а что удивительного? Я все еще страдала от болезненной привязанности и обиды к мужчине, которому была нужна не более, чем для временного пользования.
— Серьезно, — сурово глянул он на меня. — Твои обороты — только часть проблемы, и они действительно по моей части. Но, может так случиться, что я не помогу тебе перестать оборачиваться неосознанно. А вот то состояние, в котором ты находишься, абсолютно точно и запустило этот процесс, в котором ты мучаешься сейчас. Убирать психологическую составляющую важно.
— Мы договорились на фикцию, — напомнила я.
— Но тебе плохо, — подался он вперед. — А я предлагаю шанс попробовать облегчить состояние.
Невозможный тип. Теперь он нашел в себе сочувствие ко мне?
— Давай вернемся к прежним договоренностям? — обрубила я. Хватит с меня сочувствия. Уж лучше бы он продолжал изображать полное наплевательство на меня и весь этот центр вместе взятых.