Прооравшись и охрипнув, она окунулась в боль, которой
не было конца и края, пережить боль помогла безмерная радость от
того, что она выиграла жизнь после деградации, одна из десяти. А
это была именно деградация – Калё
не чувствовала своей земли и сущностей, её населяющих – она опять осталась одна. Теперь уже слёзы
горькими каплями покатились из её девяти глаз, и, как ни странно,
именно они притупили боль, дали возможность хоть как-то примириться
с действительностью. Очередное предательство – а ведь она поверила этому дерьмовому
сучёнышу Кхету, поверила, как и многим до него, обманувшим и
предавшим её. Хватит, теперь уже точно она никому никогда не
поверит, да, именно так, никому и никогда!
Боль
прошла ровно через один час, но Калё не спешила выбираться из своей
секретной берлоги, подавление сознания ощущалось во всей красе: она
не могла сосредоточить мысли на чем-то одном, они постоянно прыгали
с одной темы на другую, взгляд не мог оставаться на одной цели, да
и связь между событиями в собственной памяти от ней ускользала.
– «Да это не подавление
– это дебилизм какой-то»
– вот эта мысль прошла и
осозналась полностью. –
«Торопиться не надо, точно натворю бед, а то и попадусь, как та
идиотина, кому-нибудь вроде меня» – вот тут уже пришлось повторить пару раз для
нормального понимания.
Месяц Калё
провела в берлоге, ещё месяц в её окрестностях, питалась созданным,
выходила только по ночам. Привыкнув к ощущениям, она двинулась
подальше от всех, опять ночами, избегая встреч и разговоров. У неё
получилось – за семь месяцев она
ушла очень далеко, забралась в такую глушь, где вообще никого не
было – была только она, земля,
камни и небо. Нормально думать и строить очередные планы на
дальнейшую жизнь Калё была не в состоянии, потому просто пережила
оставшееся до прояснения сознания время – это была пытка бездельем, но она справилась,
помог, как и всегда, страх.
Выход из
состояния дебилки произошёл резко – вот она пускает слюну и шарит по
окрестностям рассеянным, расфокусированным взглядом и тут, бац
– яркие краски и запахи, всё, она
опять нормальная Калё. От радости, что всё закончилось и она
выжила, Калё даже поплакала пять минут, но год бездействия сказался
сразу – она чувствовала себя как
сжатая пружина, но нет, сперва думать, а потом
действовать.