— Нет, не кричал, — шипит Пит.
— Кричал.
— Нет, — хрипит кузен и медленно застегивает ширинку.
Волк переводит взгляд на меня и облизывается. Кажется, сегодня я стану его ужином.
— Надо его отвлечь, — Пит тянется к палке.
— Какова вероятность, что мы встретились с волком-людоедом? — я отползаю назад и замираю, когда зверь делает мягкий и бесшумный шаг ко мне, облизывая нос.
— Эй, бобик, — Пит истерично посвистывает и кидает палку в кусты.
Волк недоуменно оглядывается. Затем оскорбленно смотрит на бледного Пита, будто у него есть разум, и с утробным рыком скалится на идиота. Кузен тоненько взвизгивает и кидается прочь. Зверь незамедлительно срывается с места, и я в панике хватаю с земли камень и швыряю в волка. Не сказать, что я особо целилась, но удача на моей стороне, и снаряд попадает прямо в волчью макушку. Хвостатое чудище спотыкается, валится на влажный мох, но тут же с ворчанием поднимается и разворачивается в мою сторону, злобно рыкнув.
Сглатываю. Зверь с угрозой встряхивает головой с широким покатым лбом и обнажает клыки, с которых тянется кровавая слюна. Вздрагиваю, потому что мне мерещится, что мохнатая тварь очень нелестно высказалась обо мне. Пячусь и бегу куда глаза.
— Стой, сука мерзкая! Стой! Не беги, идиотка! — шуршат над головой листья. — Да остановись же ты!
Оглядываюсь. Волк нагоняет меня уверенными и мягкими скачками. Глаза горят желтыми и очень недобрыми огоньками.
— Помогите! — мой вопль пролетает над кронами деревьев. — Помогите!
Путаюсь в ногах, наступив на развязанный шнурок, и прощаюсь с жизнью. Если не волк меня сожрет, то сломаю шею — я оказалась у каменистого покатого обрыва. С криками заваливаюсь вперед, но кто-то хватает меня за капюшон и буквально отшвыривает в сторону. По крайней мере, мне кажется, что меня отбросили в кусты папоротника. Вскакиваю на ноги, оглядываюсь, но никого не вижу.
— Не беги, — шелестит пожухлая трава.
Нервно тру щеки и делаю несмелый шаг.
— Стоять, сука, — слышу за спиной рык. — Просто, мать твою, не шевелись и дай мне уйти. Или я от тебя живого места не оставлю.
Оборачиваюсь через плечо и не мигая смотрю в горящие голодом и злобой волчьи глаза.
— Не ешь меня, — сипло прошу и слабо улыбаюсь. — Хорошие волки не едят людей.
Дергает ушами, и вновь с воплями убегаю. Мозгами понимаю, что нельзя провоцировать дикого зверя, но не владею телом и вялыми конечностями.