В этот момент вернулась страшная боль. Уже теряя сознание, я
торопливо потянулся к астралу. Арена встретила меня своим привычным
обликом.
— Паразит, что это вообще было? — ошеломленно спросил я.
— Ты воспользовался возможностью истинной речи дракона, —
последовал ответ. — Для этого пришлось модифицировать твой речевой
аппарат, но пока удерживать этот полезный эффект получается
недолго. Необходимы частые тренировки.
— Это было очень больно! — сухо прохрипел я, все еще ощущая эхо
боли внутри.
— Да, это небольшой побочный эффект, — равнодушно отозвался
паразит.
— Небольшой побочный эффект? — я почувствовал закипающую внутри
ярость. — Это, мать его, не небольшой! Мне будто через горло
пытались душу вырвать!
— Не могу исключить сходства ощущений, хотя не способен испытать
его на себе за неимением тела.
— И в свете этого «небольшого побочного эффекта» помощь Горыныча
кажется мне крайне недостаточной!
— Ничем не могу помочь, — ответил паразит.
Вдруг на арену хлынул ледяной дождь, моментально проморозивший
меня до костей и выкинувший сознание в реальность. Очнулся я
посреди холла, лёжа в невесть откуда взявшейся луже. Рядом стояли
отец и Жозеф с пустым ведром. Когда-то прочитал, что сон про пустое
ведро — плохая примета: вы можете легко стать «грустным,
негативным, злым, подавленным, напуганным, физически больным»,
утверждал старый мамин сонник. Тогда не поверил, теперь убедился,
что это чистая правда.
— Сын, что происходит? — требовательно спросил отец.
— Ну, братец, ты и заорал! Мелкие даже обмочились! — восторженно
воскликнул брат.
Отец строго взглянул на него, брат сразу сдулся и замолчал,
словно был уличен в непростительной шалости. Затем глава семьи
перевёл взгляд на меня. Я попытался ответить, но только захрипел.
Потом начался сухой кашель, который буквально выворачивал меня
наизнанку, из горла во все стороны полетели брызги крови, и тут все
исчезло. Темнота. Потом свет. Боль. И снова, и снова, раз за
разом…
Не знаю, сколько прошло времени, когда в очередной раз появился
свет, а боль не пришла. Радость от воцарившегося покоя затопила
меня целиком. Но мысль, что подобное придется пережить еще раз,
омрачила мое ликование. Более того — повергла в такой ужас, что
схватило живот. Срочно, срочно подумать о чем-то другом, пока штаны
не испачкал! Как там говорится: «Не надо думать о белой обезьяне,
подумай о чёрной, а лучше о фиолетовом фламинго».