— Ладно, чаровницу я найду. По каким правилам мне придётся
убивать этого заносчивого юнца? — спросил мой противник.
— Всё просто. Каждый из вас получит вендетта корса — складной
нож. Через люки на баке и юте вас спустят в темный трюм, к
балласту. Дальше правил нет. Веселитесь сколько хотите. Крикните, и
уцелевшего достанем.
Я усмехнулся, глядя на самоуверенного заклинателя. Этот хлыщ был
у меня не первым. Первого обладателя «Щита бегемота» я до сих пор
вспоминаю, вздрагивая по ночам. Выжил тогда чудом.
* * *
То было обычное дежурство около аномалии. Наша группа встречала
выходящих из аномалии кудесников и чаровниц, оказывала им помощь,
если возникала потребность, или пресекала мимолетные буйства и
помешательства.
В тот день из аномалии вышел весь покрытый кровью и со скорбным
блеском в остекленевших глазах новоиспеченный старый кудесник. Горе
от потери братьев и сыновей, которые сгинули в аномалии, сломило
его, наполнило сердце обжигающим чувством вины, ведь заходили они
все добровольно. Утрата оказалась столь сильна, столь невыносима,
что вытеснила из бедняги все чувства, кроме жажды возмездия. И
выплеснуть свою скорбную ярость он хотел немедленно, полностью
отдавшись безумной жажде крови. Испытать всю его злобу на себе
выпало несчастье именно нашей группе.
Та сволочь в считанные минуты уложила шестерых ведьмаков старших
курсов, не испытывая ни сомнений, ни жалости.
В разгар боя, получив от меня пулю в живот, старик отряхнулся,
как мокрый пёс, и направился выяснять отношения с мелкой помехой,
как он подумал обо мне. Нас, курсантов, уже просветили, что
кудесники и чаровницы при сильных нагрузках на их атрибут быстро
теряют жизненные силы. Используя подарок дракона, я замедлил личное
время, выхватил саблю и, избегая близкого контакта с кудесником,
начал резать его как можно чаще и быстрее. Где-то на третьей минуте
клинок прорубил ему кожу и рассёк мышцу на правой ноге. Он с криком
упал. Я поднял саблю, чтобы добить, и увидел перед собой не
обезумевшего кудесника, а старичка, пытающегося дрожащими руками
остановить смертельный удар.
Вернув время к норме, я плюнул на главное правило любого боя —
не оставлять живых врагов за спиной, — и пошёл к соратникам,
вступившим в бой первыми. Острая боль обожгла спину. Развернувшись
на пятках, используя всю инерцию тела, я рубанул саблей по голове
этого ублюдка, что метнул в меня нож. А потом и сам свалился на его
безжизненное тело.