Поручив слуге собирать вещи, Катерина направилась в каюту юноши.
Бесшумно проникла внутрь, обнаружив того безмятежно спящим.
Привычно сыграв на флейте тихую и тягучую мелодию, она погрузила
его в глубокий сон без сновидений и, протянув к лицу юноши пухлый
мешочек, подождала, когда он вдохнет достаточно ядовитой пыльцы
амброзии полыннолистной, усиленной сушеным порошком крови кикимор
болотных. Мучений своему спасителю и случайному любовнику она не
желала — его сон лишь будет становиться все глубже, а затем, когда
отрава наполнит кровь, придет смерть, безмятежная и
безболезненная.
Не понимая даже, зачем, она забрала его багаж. Это был
мимолетный порыв, странная смесь жадности и любопытства, одолевшая
вдруг ее у постели спящего. Чуть позже она также внезапно
отступила, вызвав мимолетное удивление и сожаление о странном
поступке, но Катерина уже привычно отбросила их. Вместе с
непрошеной печалью о случайном заступнике и любовнике. Каждая
смерть от ее руки вызывала все меньше чувств, делаясь привычным и
необходимым злом на ее пути к великой цели.
Она исполнит свое слово и сотрет с лица земли проклятые Закрытые
города. Следующее поколение женщин уже не будет терять своих
любимых.
Если, конечно, люди не справятся с этим и сами. Снова.
Я проснулся от ощущения, что кисти рук словно опустили в
кипяток.
— Ну, земноводное, ну, погоди! — мысленно взвыл я.
Сна не было ни в одном глазу. Встав и не глядя по сторонам, я
выскочил на палубу. Стоя там, я бессмысленным взглядом обозревал
порт Аяччо родной Корсики, утопающей в лучах яркого солнца.
Раздражение от всей этой ситуации вылилось на матросика у
сходней.
— Почему не поставили в известность? Где весь народ? Сколько уже
здесь стоим? Что молчишь? Ну-ка, отвечай, салага! — взревел я.
Матрос переступил с ноги на ногу, словно срочно захотел в
туалет. Бурно всплеснув руками и сделав еще несколько резких
жестов, собрался с духом и, набрав полную грудь воздуха, выдал:
— Я капитана позову… — и слился в неизвестном направлении.
С каждой минутой ожидания моя злоба на окружающий мир нарастала
скачками. Появление капитана я встретил зверским взглядом, который
сменил сначала на удивлённый, а потом — на ошарашенный. Я привык
видеть перед собой Сальвадора Дали в засаленном камзоле на голое
тело, но теперь эпатажность капитанского прикида вызвала настоящий
ступор.