— Всем привет! Когда жрать будем? — поздоровался я с ними.
Предположение, что шок окружающих поднимает самооценку и
настроение, полностью подтвердилось. Антонио, делавший в этот
момент глоток, поперхнулся и закашлялся. Подойдя и легонько
постучав его по спине, я радостно объявил:
— Друг мой, я рад тебя видеть. Но, как лекарь лекаря, хочу
предупредить: вино поутру бывает не только полезным, но и вредным.
Если хочешь, могу на эту тему прочитать тебе лекцию, пока мы
весело, с приключениями идём к герцогу.
— Ну почему все беды валятся на мою несчастную голову? Ведь
умолял отца послать за тобой старшего брата! Но, видите ли, он
наследник, и им нельзя так рисковать. Я ведь тоже человек и жить
хочу! — запричитал Антонио.
— Чего ты переживаешь? Жить надо так, чтобы всем окружающим было
мучительно больно вспоминать твои бесцельно прожитые годы. Когда мы
выдвигаемся в гости к герцогу? Может, ваша милость согласится не
только выпить, но и принять участие в первой моей трапезе за
сегодняшний день? — склонившись в шутливом поклоне, изрёк я.
Антонио схватился за голову и застонал, как от зубной боли.
— Наполеон Бонапарт! Как можешь так себя вести? Что подумает
гость о твоём воспитании и обо всём нашем роде? Твоё фиглярство
начинает утомлять и раздражать. Пора повзрослеть и вспомнить, что
ты из старого дворянского рода, и позорить его солдафонскими
шутками недопустимо. После возвращения от герцога я лично займусь
твоим обучением искусству беседы в приличном обществе, — спокойно,
холодным тоном произнесла Мария. — Кажется, я многое упустила в
твоем воспитании.
Постоянное общение с соратниками-ведьмаками сыграло со мной злую
шутку. Да и в прошлой жизни общение в среде гиков, увлечённых
играми, было без аристократического налёта. А с некоторыми близкими
и друзьями — вообще с постоянным стебом. Я и ведьмаков такому
разговору научил… Нужно быстрее перестраиваться на соблюдение
этикета и искусству беседы высшего света, если не хочу, чтобы Мария
взялась меня муштровать всерьез, она могла. Улыбка исчезла с моего
лица, взгляд заледенел.
— Я готов проследовать для дружеской встречи с герцогом Маналезе
I, — сказал я, словно делая большое одолжение.
Второй раз за последние пять минут окружающие впали в шок.
Жозеф, стоявший возле двери, рассмеялся.