— Ты. В порядке. — показала Кассандра.
— Да. Я чувствую себя… Заново родившимся!
— Ты. Иди за мной! Я должна отвести тебя к алтарю.
Кажется я начинаю все лучше понимать ее жесты.
— Идти за тобой? — Кивок. — И ты отведёшь меня к алтарю? — Ещё
один кивок. Веди же меня «безумная девица»!
Кассандра подошла ко мне вплотную, так что рассмотрел длинные,
прямые ресницы. И цвет радужки. Глаза были ярко-зелёными, цвета
свежей листвы. Встав на цыпочки, она оттянула мне веко. Глаз
автоматически закатился вверх. Она отпустила меня, отряхнула руки.
Кивнула собственным мыслям и, повернувшись ко мне спиной,
устремилась на выход из госпиталя.
Я, пожав могучими плечами, последовал за ней. Скорее всего, ей
не понравилась моя цитата из Высоцкого.
Ну, простите. Привыкайте, ребята.
Пока мы шли по монастырю, я пытался понять, что же во мне
изменилось. Кто я теперь? Вывод однозначен. Я — Денис Щербинин. С
памятью Максимуса Доримеда, в основном.
Мои жизненные установки, некоторые привычки, загоны и тараканы…
В общем, моя личность осталась со мной. Личность человека — не
память как таковая. А наработанные паттерны поведения и некоторые
психологические установки. От Максимуса в этом смысле не осталось
ничего. От Дениса многое. Это был, конечно, не идеальный расклад.
Наверняка моя взращённая в двадцатом земном веке личность вообще не
подходила для жизни в этой самой империи. Но сданные карты надо не
обсуждать. А играть ими.
Монастырь был величественным, монументальным строением. И, судя
по расходящимся повсюду трещинам и стёршемуся камню, очень древним.
Потолки во внутренних помещениях тонули во мраке, возносясь на
недосягаемую взгляду высоту. В архитектуре монастыря было что-то от
готики, но в то же время отовсюду проглядывало что-то чуждое,
незнакомое. В галереях, по которым мы шли не было никаких
изображений, фресок, резьбы или фигурных элементов. Всё очень
строгое, простое. Только прямые линии и острые углы. Голая
геометрия, без украшательств. Собственно, о готике напоминали
только высокие потолки и стрельчатые арки проходов.
Мы пересекли три галереи и вышли на солнечный свет во внутренний
двор. Я даже замер на миг, подставив лицо солнечным лучам. Так
приятно было после постоянного сумрака госпиталя снова увидеть
солнце. Небольшое красноватое светило находилось в зените. Было
тепло. Пахло степным разнотравьем, летом, почему-то свежим снегом и
немного дёгтем.