Серам скривился, даже не пытаясь подавлять недовольство.
– Мне не нравится ваш насмешливый тон, княгиня. Вы рассуждаете
так, словно мы истинных на завтрак едим или держим в цепях. Вы
понимаете значение истинности для драконов? Тьма разделится на
двоих, оба будут жить чуть ли не вечно и эта связь… если истинная
погибнет – погибает и дракон. Понимаете?
Княгиня бесстрастно кивнула.
– А вы? – ответила вопросом.
Серам непонимающе нахмурился. Княгиня провела ладонью по
волосам, позволив себе снисходительно улыбнуться.
– Мне показалось, вы сами не понимаете значение этой связи, раз
позволяете себе принимать истинных как должное. Будто – это не
подарок Богини для вас, а великое одолжение.
– И что же я по-вашему предосудительное сделал, что девчонка
побежала проводить ритуал отречения? – низкий рык вырвался
непроизвольно. Что ни говори, а дракон существо импульсивное и
порывистое… – Я ударил её? Оскорбил? Пообещал посадить на цепь?
Отлучить от воспитания детей?
Княгиня передёрнула худыми плечами.
– Спросите у неё. Вы видели в тот день, как и мы все, нежелание
Аяны связывать свою жизнь с драконом, она была в ужасе от осознания
того, что именно её Морена наградила таким… «подарком». Но вы
продолжали твердить, что это честь для неё, а мы продолжали
улыбаться, делая вид, что не замечаем её страха и смятения. Не
стоило спешить тогда… – последнюю фразу она вымолвила шёпотом,
опуская голову. – Что стоило вам дать нам время? Что стоило
поговорить нормально?
По руке Серама поползли багровые язычки пламени, но он умело их
погасил.
– Этот ритуал проводится не один век. Люди отдают своих дочерей,
искупая вину перед нами. Безропотно и молча. А мы… чтобы не быть
тиранами, щедро вас вознаграждали. Это сделка, Элиза. Ваша вина в
том, что вы не подготовили дочь к возможному развитию событий,
задурили ей голову розовыми мечтами. Вы… нарушили часть сделки. Вы
и ваша строптивица-дочь. И почему я сейчас должен стелиться и лезть
из собственной шкуры вон, чтобы ей угодить?
Глаза княгини сузились.
– Как вы и сказали, мы нарушили сделку, мы не подготовили дочь.
И вы были в праве убить её, сир. Никто бы вас не осудил. Почему не
сделали этого?
Серам сглотнул, в горле резко пересохло, по венам медленно
растекалось жидкое пламя…
– Тогда бы я… собственными руками уничтожил последнюю надежду…
Надежду на моё будущее.. Только поэтому я не мешал вам помогать
дочери… Аяна должна жить, пока всё не исправит. Эгоистично? Но чем
я заслужил право гнить в безумии и одиночестве?