реальность.
И вот – сюрприз. Нечаянный, негаданный. Немыслимый. Невидимый и неведомый распорядитель человеческих судеб, неисправимый фантазёр, задумал изменить мою жизнь, перенеся меня в другое время. Решил преподать мне наглядный урок: мол, вот, почувствуй и убедись, что чудеса случаются.
Я понимала, в то, что случилось со мной, трудно поверить, но если бы мне вчера сказали: завтра ты убьёшься насмерть в башне средневекового донжона и затем воскреснешь в чужом теле – я бы не поверила и... была бы не права.
Запомни, – заговорил во мне рассудительный внутренний голос, – ты больше не Вероника. И ты не в двадцать первом веке. У тебя нет выбора: ты должна смириться и с этим новым образом, и с новым жизненным укладом. Скорее всего, многое в этом мире покажется тебе непривычным, неудобным или даже диким. Но со временем, если захочешь, чтобы он принял тебя, ты постараешься стать его частью...
Голос Бегги отвлёк меня от мыслей, которые каскадом обрушились на мою бедную голову.
- Мадемуазель, если вам уже получше, могу ли я вас причесать и одеть? – вежливо, хотя и скрывая своё нетерпение, спросила она.
Я медленно повернулась к девушке, которая стояла передо мной и, в то время, как я с изумлением разглядывала себя, с любопытством смотрела на меня.
- Бегга, ты... моя служанка? – Последнее слово далось мне с трудом.
Даже в те времена, когда мой муж зарабатывал неприлично много денег, я отказывалась от услуг домработницы и поварихи. Мои родители были госслужащими, и можно сказать, что я выросла хоть и не в роскоши, но всё же в определённом достатке. Мама всегда была для меня примером хозяйки, в руках у которой спорилось всё: готовка, уборка, глажка, консервация. Заведя свою собственную семью, я старалась быть похожей на маму и в общем-то неплохо справлялась по домашнему хозяйству. И вот теперь, если не в том, так в этом мире у меня всё-таки появилась прислуга.
А в каком же статусе была я сама? Вернее, Беренис, в чьём роскошном теле теперь обитала моя грешная душа? К счастью, Беренис не только привлекательно выглядела, но и была в хорошей физической форме.
Я вдруг поймала себя на мысли, что, хотя мне и нравился мой новый внешний образ, но по себе прежней – той, чьё имя было Вероника, – я тоже скучала. И мне становилось дурно, когда я представляла своё тело распластанным на холодном каменном полу в заброшенном донжоне. Безжизненное, окоченевшее, со сломанными конечностями и разбитой головой. Как бы там ни было, оно не заслужило такой ужасной трагической участи...