Пока мы ели, Даша собрала для меня
небольшую котомку со снедью, хоть и говорил Куланбай, что взял с
собой еды. Я не знал, где находится та деревня (отчего-то подобные
воспоминания затерялись в пучине слившихся воспоминаний двух
людей), а спросить побоялся. Видно по разговору, что не раз бывал
там прежний Егор.
Скоро засобирались в дорогу, степняк
поторапливал, ехать далеко. Я оделся, прихватил телогрейку, хоть и
лето на дворе, а ночи прохладные.
Попрощался с родными, отец открыл
ворота, и телега, запряжённая пегой кобылкой, тронулась в путь.
Дорога вилась через речку, где был
проложен крепкий деревянный мост, всё дальше и дальше, в сторону
темнеющего леса. Скоро начался кедрач, высокие исполины не
теснились друг к другу, стояли точно колонны – величественные,
исполненные достоинства. По веткам сновали белки. Промеж кедров
росли осинки, дрожа на ветру, словно им было холодно. Виднелся
дикий боярышник, кусты барбариса, папоротники раскинули свои резные
листья, что иногда были с рост человека. Тихо в лесу, спокойно и мы
невольно заговорили шёпотом, точно боясь потревожить хозяев. Вдоль
накатанной колеи тут и там виднелись красные и жёлтые шляпки
мухоморов, раскидистые кустики вороньего глаза, алые ягоды кислицы,
невысокий волчеягодник стыдливо жался к деревьям. За то время, что
я здесь и до лесу дойти не удалось. Даша с Танюшкой и другими
деревенскими бабами ходили по грибы и ягоды, а нам всё недосуг.
Теперь есть время спокойно полюбоваться этим чудом. Чаща
завораживала, манила к себе. Прилечь в знойный день под сенью
дерева на мягкой зелёной траве, зачерпнуть воды из хрустального
родника, облизнуть тонкую веточку и сунуть в муравейник, как делали
когда-то в детстве, а после, посасывать её, щурясь от кислоты.
Куланбай точно почувствовал моё
настроение, чуть придержал лошадку, та пошла шагом. Хорошо дышится,
привольно. Воздух в кедровых лесах чистый, небеса раскинулись
лазурью над кронами, доносился терпкий аромат живицы, грибного
духа, свежесть близкого ручья.
- Отдохнуть пора, - придержал лошадь
степняк, - подкрепиться.
Спорить я не стал, оставив телегу с
кобылой на обочине, мы устроились под деревом на траве, разложили
нехитрую снедь: хлеб, овощи, яйца, варёное мясо.
В лесу и у еды вкус другой, будто
приправили её душистыми травами. Набрали воды из родника: сладкой,
холодной, прозрачной как слеза.