- Давно мы не виделись, - утолив
голод, Куланбай стал разговорчивее, - с того времени, как ты нам
колодец поставил.
- Как живётся вам? - я решил
разузнать больше о быте этого времени, у своих ведь не спросишь,
начнутся ненужные вопросы, или того хуже – подозрения.
Степняк махнул рукой:
- А то не знаешь, - во взгляде
сквозила грусть, - всё не так, как раньше. Оседлыми стали степняки,
каждый к своей деревне привязан. Разве деды наши так жили? Сено
косим на зиму, только иной раз не хватает его, а где здесь еды
скоту отыскать, когда с декабря снегом заносит, не то что человек и
лошадь не пройдёт? Опять же подати за скотину. Торгуем, конечно,
так иногда себе в убыток. Всё не так, - опустил он голову, - не
хватает мне простора. Я ведь в степи рос. Летом мы сюда на джайляу
приезжали, летовка, по-вашему, зимой уходили туда, где скоту
пропитание есть. Вольные были. Тоскует душа, хочется снова вскочить
на лошадь и мчать по степи наперегонки с ветром. А нам сказали,
надо жить на одном месте. Приспособились, - пожал он плечами, - и
дома справили, да разве они заменят юрту, где очаг горит, где мать
с бабушкой и сёстрами варят мясо, разливают кумыс, баурсаки жарят,
шелпеки ароматные. Вечером вместе все, дед рассказывает о жизни,
обстоятельно, учит внуков. А теперь бьёмся с утра до ночи и
непонятно, как новую зиму переживём.
Куланбай оглянулся, словно боясь,
что нас могут подслушать, и снизил голос до шёпота:
- А и совсем страшно стало,
Егор-ака, как стали забирать людей. Говорят «кулак», скота много.
Как же степнякам да без скота, они не отвечают. Вон, в мае
раскулачили одного, сказали, баем он был. А мы-то эту семью давно
знаем, земли, как и у всех, сколько сами и дали. Лошади хорошие
были, так не у него одного. Сказывают, будто кто донёс. Теперь
каждый на соседа искоса глядит, боится, что и до него очередь
дойдёт. Не пожалели ведь ни детей, ни стариков, всю скотину свели,
и всё одно твердят: «раскулачили». Мы уж помогли, кто чем мог, но
разве это жизнь?
Я сорвал травинку, прикусил её
зубами, ощутив приятную горечь во рту. Вот как… В памяти осталось
то, как вели конвоиры арестантов, только мне всё казалось, что нас
это точно не коснётся. Вспомнил давешний сон, а ну как и по мою
душу придут? На кого тогда Дарья с детьми останется? Угораздило же
меня попасть в передрягу.