Отец курил во дворе рядом с
Пахомом.
- Чего-то вы рано в этом году, -
сказал старик, - обычно на месяц позже приезжаете.
- Голод, - встрял в разговор,
бродивший неподалёку Митька, - в городах женщины и дети без хлеба
остаться могут.
- Будто у нас баб и ребятишек нет, -
хмыкнул отец.
- Вы, деревенские, себя всегда
прокормите на земле, - с укором ответил Комбед, - а им каково?
- Мне-то почто о других думать. У
них своя голова на плечах, у меня - своя. И болит она о семье, о
зиме грядущей.
- Будет вам, - остановила его Дарья,
вынесшая нам прохладного квасу, - они тоже люди подневольные.
Я наблюдал молча. Интересно было
вживую увидеть, как действовали продотряды на самом деле. В
интернете говорилось всякое, но не всё же из этого правда.
Отец замолчал, только Митьку уже не
унять. Со скорбным лицом разглагольствовал он о трудностях горожан
и красноармейцев. Стоял бы на паперти, так точно с полными
карманами денег ушёл, так жалостливо было его лицо, как и
рассказы.
- Ты мне вот лучше ответь, - не
выдержал отец, - у нас, почитай, полтора мужика на семью. Егор ещё
в силе, я же так, на подхвате. Цельное лето мы спины не разгибаем в
поле, чтобы прокормиться. Что же мне ещё за всю городскую ватагу
думать?
Митька, который старательно
записывал все наши припасы на бумагу, слюнявя огрызок карандаша,
встрепенулся.
- Не о том вы думаете. Скажите
лучше, почему сеете мало? Надел у вас хороший и зерна должно быть
много.
- Кому должно? - нахмурился отец. -
Тебе-то почём знать? Ты с нами сеял, али молотил? Ваши вон и дом, и
двор носами перерыли, сами видите, ничего мы не прячем. Сколько
есть, всё туточки. Скажи лучше, кто нам зерна на посадку потом
даст. Ты?
Митька зло оскалился:
- Не забывайся, дед! Приказано
свыше, мы и делаем. А ты тут мешаешь нашей работе, разговоры опять
же контрреволюционные. За такие можно и начисто хозяйства
лишиться.
Отец тяжело вздохнул:
- Не пугай меня, юнец. Всю жизнь
стращали, так не говори, сяк не думай. Мы сами своим умом живём,
своим трудом. Чужого не берём, только и своего отдавать не можем.
Должен понимать. Хотя, - махнул он рукой, - что с тебя взять…
Комбед изменился в лице, щёки
покрылись красными пятнами:
- Да такие как ты и есть первые
враги!
- Уймись, - одёрнул его Пахом, -
считай себе, что велено.
- Вы мне не начальник, - поднялся
Митька, - я тут сам разберусь!