- Иван, до утра не могло ждать? -
раздался в темноте голос Алёны.
- Ага, и дождёмся, когда другой кто
дом к рукам приберёт, - ответил тот шёпотом, - иди давай.
- Не по-людски как-то, - жалобно
сказала женщина.
- А детям кажную зиму мёрзнуть
можно? Не мели чушь, топай.
Тени шмыгнули в калитку, скрипнул
засов и всё стихло.
Читал я про такие случаи, когда
соседи писали доносы, стремясь поживиться на чужом горе. И понял,
что привело солдат в деревню, только верить в это до последнего не
хотелось.
Отец сплюнул:
- Дрянь какая, - он тоже догадался,
что произошло, - идём, Егор, не то, не ровён час, сам его
пристрелю.
Старик поднялся с земли, опираясь на
ружьё и пошёл к дому. Плечи его были опущены, нелегко понимать, что
живёшь рядом с такой мразью, что и родных не погнушается
подставить.
Дошли молча, также разошлись по
своим комнатам. Даша не спала дожидаясь. Мы улеглись, и я
рассказал, что произошло. Слышал, как тихо всхлипывает жена.
- Егорушка, да разве так можно? -
она искренне не понимала. Деревенская жизнь тяжела, не раз и не два
обращаются друг к другу за помощью, живут селяне как одна семья. А
тут…
- Спи, родная, - вытер я слёзы с её
щёк, - спи. Не бросим в беде Евдокию.
Весть о том, что пьянчуга Иван занял
чужую хату, разнеслась с утра быстрее пожара. Мы с отцом,
позавтракав, отправились к Панасу. Евдокии и впрямь нужно помочь.
Возле его дома, гудя, как осиный рой, стояли мужики, кто с вилами,
а кто и с ружьями.
- Гнать их взашей, - послышался
чей-то голос, - ишь, чего удумал, ирод!
- Охолонись ты, - поморщился Панас,
- станем гнать, завтра и за нами приедут.
- Что же теперь, смотреть молча? -
спросил неразговорчивый обычно Фёдор, наш кузнец. Жил он бобылём,
нелюдимый. Дом его стоял ближе к реке, на самой околице.
- Что толку языками молоть, -
вступил в разговор отец, - решать надо, что с бабой и детьми
делать?
- Если дом Ивана нынче пустует, так
может туда им поселиться? - предложил кто-то.
- А завтра он опять кляузничать
начнёт, что его дома лишили. Хватит с них, нахлебались, - ответил
отец.
Все замолчали. Избы у всех имеются,
да лишние рты никому не нужны, самим бы прокормиться.
- К себе их заберу, - сказал хмурый
Фёдор, - всё равно один. Проживём как-нибудь.
- Другое дело, - улыбнулся Панас,
лицо его посветлело, - айда, будем с Евдокией говорить. А вы не
стойте тут, - обернулся он на ходу, - дел других, что ли нет?