– Ешь, Аглая. – строго говорит мужчина, бряцая вилкой по фарфору.
Он с великим удовольствием поглощает яичницу, и я тоже пробую кусочек. Втягиваюсь и быстро начинаю есть, прихлёбывая кофе. Иногда я нерешительно поднимаю взгляд на Илью Александровича и каждый раз натыкаюсь на ледяные глаза. Серо-голубые. И холодные. Пронизывающие насквозь.
Наконец я не выдерживаю:
– Простите за… – Он смотрит с вежливым любопытством на меня. Взгляд опускается на губы, и мужчина чуть заметно хмурится. Неужели я чумазая? Протираю рот салфеткой и продолжаю: – За ночной инцидент в ванной. Милена не предупредила о вашем приезде.
– Она не знала. – тихо говорит он. – Я хотел сделать дочери сюрприз, мы давно не виделись. Только сюрприз оказался для меня.
– В смысле? – не понимаю я.
– Второй этаж негласно мой. – терпеливо поясняет он. – Обычно дочь никого не селит там.
– Ясно. – после коротких раздумий отвечаю ему. – Тогда мне нужно найти другую комнату.
– Они все заняты, – быстро проговаривает мужчина, недобро сверкая взглядом.
Словно это моя вина, что Милена нарушила какие-то семейные устои и поселила меня по соседству с папочкой!
– Уверена, я найду где и с кем можно провести несколько ночей, – раздражённо отвечаю ему. – Не такая уж и проблема договориться с друзьями…
Он закатывает глаза:
– Не веди себя как ребёнок. Уверен, мы вполне переживём пользование общей ванной. Особенно, если будем запирать оба замка.
Я вспыхиваю:
– Ну я же сказала, что не специально!
– А я ответил: ничего страшного. – Лютаев накрывает мою руку ладонью и несильно сжимает. – Здесь нет темы для обсуждения. Как и нет причин ночевать не пойми где и не пойми с кем.
Смотрит прямо в глаза, выкачивая кислород из лёгких. Как там, в ванной, когда закрыл мне рот ладонью. Вынуждает принять его слова как единственное возможное решение.
Я не собираюсь с ним пересекаться, поэтому киваю. В глубине души я даже благодарна, что мне не придётся искать себе место для ночлега в комнатах мажористых друзей Милки или пристраиваться на диване в зале, где каждый будет шастать мимо и неизвестно что себе позволять.
– Вот увидишь, мы подружимся, – усмехается Илья Александрович, и я поспешно вырываю руку из его хватки, покрываясь густым румянцем.
Вскакиваю со стула, собирая грязную посуду. Занимаю свои руки, чтобы перестать усиленно думать.