Стук в дверь заставил ее оторваться от монитора и выпрямить спину. За окном уже стемнело. Бросив беглый взгляд на часы, девушка с ужасом поняла, что до торжественного ужина у нее осталось не более получаса. Стук повторился. Веро сохранила файлы, закрыла ноутбук и подошла к двери. Илона стояла на пороге. Она уже переоделась в вечернее платье из нежно-голубого шелка и уложила длинные пепельные волосы в высокую прическу. На шее у нее поблескивало колье из переливающихся лент, выложенных из бриллиантов, танзанитов, аквамаринов и голубых топазов в обрамлении платины.
— Я так и знала. — Илона бросила веселый взгляд на дочь. — Все это время ты работала и еще не готова.
— Я даже платье не достала, — призналась та, отходя от двери, чтобы мама смогла войти. — Классно выглядишь!
Илона вздохнула:
— Уверяю, ты выглядела бы так же «классно», как ты утверждаешь, если бы отрастила волосы и перестала их красить в дикие цвета.
— С каких это пор рыжий считается диким? – запротестовала Веро.
— С тех самых, когда ты начала красить волосы, — отозвалась ее мать, подходя к видавшему лучшие времена чемодану и критически осматривая его. — Ника, он уже разваливается! Почему ты не купишь себе новый?
— Потому что этот еще не развалился, — улыбнулась девушка, открыла шкаф и достала изумрудно-зеленое вечернее платье. — Смотри, какое красивое! Оно из жатого шелка!
Она продемонстрировала его Илоне.
— Действительно, удача, — насмешливо протянула та. — Особенно с учетом того, сколько слуг в этом замке. Тебе помочь?
— Нет, я сейчас! – Вероника скользнула в ванную комнату. Ровно через четверть часа она вышла уже одетая, на ходу расправляя ткань лифа. Волосы она укладывать не стала, лишь при помощи воска еще более взъерошила их, создавая весьма продуманную небрежность. — Я почти готова!
Илона с тоской посмотрела на дочь:
— На самом деле я… я хотела поговорить с тобой.
— О чем?
Вероника подошла к зеркалу, вдевая сережку в ухо: три изумруда-ромбика, каждый окружен бриллиантами.
— Ну… я и Шарль… мы решили жить вместе…
— Дорогая, это же замечательно! – девушка ободряюще улыбнулась матери.
— Ты не возражаешь?
— Во-первых, возражать было бы глупо, поскольку я давно живу отдельно… — Она вставила в ухо вторую сережку, радостно осознавая, что появился очередной предлог избегать особняка, в котором жила ее мать. — Во-вторых, ты же знаешь, что мне нравится Шарль.