А Муслим каждый день сбавлял цену.
– Ты что-то уж совсем грабишь, – обиженно сказала Татьяна в очередной раз, рассматривая деньги, полученные за зелень, овощи и цветы. – В Москве, я видела, в три раза дороже.
– Сезон. Конъюнктура. Спрос, – ласково объяснял Муслим. – Езжай в Москву, если хочешь.
– На палочке верхом? В маршрутке все кишки вытрясет, на электричке давка с утра, а днем смысла нет. И на себе тащить – ты соображай тоже!
– Тогда что я могу поделать? – развел руками Муслим.
И Татьяна решила рискнуть.
Она достала из тайника доллары, взяла одну бумажку и сказала Гоше:
– В долг у тебя беру. Не против?
– У меня?
– Да. Твои деньги, не вспомнил?
– Нет.
– Все равно. Сто долларов беру, ясно? В тетрадь запишу, не думай!
И Татьяна сделала запись в хозяйственной тетради; такого-то числа, дескать, взяла у Гоши сто долларов. И заставила его расписаться. Гоша долго вертел ручку, не понимая. Потом вывел какую-то закорючку и рассмеялся.
Татьяна понесла купюру в обменный пункт у вокзала.
Там она подала в окошко сотенную, сказав:
– Мне вот тут заплатили проезжающие, посмотрите, она нормальная?
– За проверку сто рублей, – сказала девушка в окошке.
– Ничего себе! Да вы не думайте, я у вас и поменяю, если не фальшивка!
– Все равно сто рублей.
– А если бы просто меняла?
– Тогда по курсу.
– Ну, ладно, меняю.
Тем не менее девушка, конечно же, проверила купюру, ничего за это не взяв, поскольку это перестало быть отдельной оговоренной операцией (о, тонкости финансовой жизни!), и отсчитала Татьяне нормальные российские деньги.
Татьяну аж в пот бросило.
Деньги ей требовались для ремонта машины: давно ей говорили, что пора менять карбюратор. А заодно «поршня проверить, руля подвертеть, ходовую простукать».
Карбюратор она купила, а установить его и заодно «поршня проверить, руля подвертеть и ходовую простукать» пригласила Кумилкина, который всем хвастал, что в своей разнообразной жизни был начальником авторемонтников при гараже мэрии города Нарьян-Мара.
Кумилкин пришел, покопался, разобрал, развинтил, что мог, в обеденный перерыв потребовал аванс, купил бутылку водки, выпил и начал все собирать обратно. В результате машина, и без того еле живая, околела совсем – ничего не включалось, не заводилось, не искрило. Мертвая груда железа. Татьяна стала ругаться, а Кумилкин оправдывался, говоря, что хуже этого драного «москвича» он в жизни машины не видал. Потратил только зря драгоценное рабочее время, отнял его от составления бизнес-плана! И ушел, плюясь с досадой.