Существо вздохнуло и посмотрело в окно на красный клён.
Понимал ли этот человек русский язык? Я всё больше в этом сомневалась. Но язык жестов он не мог не понимать. Вчера он приложил палец к моим губам, и это был знак никому ничего не рассказывать.
— Ладно, мне пора, — сказал Дима.
— А как же нога? — напомнила я.
— Ах да, нога! Ногу-то хоть дашь перебинтовать? Если перелом срастётся неправильно, всю жизнь будешь хромать, — обратился Дима к незнакомцу. — Хромоногий культурист — это некрасиво.
Ещё один вздох.
Дима приподнял одеяло с другой стороны и, не обнажая пациента полностью, установил лонгет.
— На сегодня всё, — сказал он. — Заеду завтра в течение дня, когда буду коней прогуливать. Вопросы есть?
— Он отказывается от еды, — пожаловалась я. — И от сока. Не знаю, чем его кормить.
— Что ж ты так, — пожурил больного Дима. — Кушать обязательно надо — мясо, рыбку, творожок. Холодец и фрукты в желе.
— Я куплю, — сказала я.
— И воды ему дай. Обычной чистой воды. Захочет пить — напьётся. А для туалетных дел поставь у входа ведро с крышкой. Дохромает при необходимости.
Когда Дима ушёл, я прибралась в комнате, поставила на стол кувшин с водой и в очередной раз напомнила про телефон:
— Звони мне, если что. Меня зовут Ульяна. Телефон записан на бумажке.
Меня расстраивало, что он не хотел со мной разговаривать и вёл себя, как неблагодарная скотина. Но я запретила себе обижаться: в несчастного стреляли, травили собаками, он наверняка нездешний и, возможно, даже не русский. Ему сейчас намного хуже, чем мне. Его убийца бродит вокруг, выискивая пристанище беглеца. Он не мог никому довериться, кроме меня.
Мне захотелось прикоснуться к нему, хотя он избегал контактов и демонстрировал неприязнь. Он вообще странно на меня действовал. Никогда в жизни меня не тянуло к какому-то человеку с такой силой — он занимал все мои мысли и мог занять всё время, если бы не нужно было возвращаться домой. Я бы осталась здесь на ночь, чтобы помогать ему и следить за его состоянием.
Просто быть рядом.
— Я приду завтра, — сказала я. Помолчала и добавила: — Я куплю тебе одежду. Какие-нибудь спортивные штаны за триста рублей и футболку. Надеюсь, в одежде ты…
«…потеряешь своё колдовское очарование», — продолжила я мысленно, но, кажется, он догадался, что я хотела сказать. Судя по всему, он прекрасно осознавал свою сексуальную притягательность.