Его рука легла ей на плечо. Периферийным зрением Айна заметила, как на перчатке сверкнул синий камень.
– Человек, у тебя вопросы к моей подопечной?
Этим тоном, казалось, можно было заморозить весь океан. А слово «человек» прозвучало с таким презрением, словно элохим произнес «червяк».
Но рука, лежащая у нее на плече, отдавала теплом. Айна чувствовала его даже через слои одежды.
– Прошу прощения, нувэр, – эрн Гравель поспешно опустил голову. – Не знал, что у Айны есть покровитель. Я тут присматриваю за ней…
Но Стикс уже утратил к нему интерес. Сжал плечо девушки, заставляя ее двинуться к дому.
– Я не подопечная! – пробурчала Айна, недовольно дергая плечом.
Чужие пальцы разжались. Рука элохима исчезла, но сам он никуда не пропал. Шел рядом, подстроившись под ее шаг, и скептически молчал.
У самой двери он все же заговорил. Глядя на девушку темным непроницаемым взглядом и лучезарно улыбаясь при этом:
– Айна, давай проясним ситуацию. Я сказал, что беру тебя под опеку, но не спросил твоего согласия. Оно мне не нужно.
– Но… так нельзя! Я знаю регламент! Вы должны подать ходатайство куратору на рассмотрение…
И задохнулась словами, не успев их озвучить.
Куратору! Любой элохим, желающий заключить договор об опеке с человеком, должен подать ходатайство куратору той части света, к которой приписан!
Но Стикс Хассель сам куратор. Он уже рассмотрел свое заявление и поставил печать.
– Сама догадалась? – по губам Стикса мазнула усмешка. Он чуть сдвинулся, вынуждая девушку прижаться спиной к двери. – Вижу, для тебя не секрет, кто я такой. Но так даже проще. Мне не нужно писать прошение, Айна. Я и есть тот регламент, о котором ты говоришь.
Еще движение – плавное, незаметное глазу. Он замер перед ней, почти придавив своим телом и уперев руки в двери по обе стороны от ее головы.
Потом двумя пальцами коснулся ее подбородка. Заставил поднять голову так, чтобы поймать ее взгляд.
Айна сглотнула. На горле будто захлестнулась петля, не давая вдохнуть полной грудью.
Так близко она еще никогда не видела глаз элохима. Перед ней раскрылась алая завораживающая бездна его зрачков, в глубине которой вспыхивали и гасли миллионы золотистых искр. Казалось, она заглянула в саму бесконечность. В самый темный угол космоса, недоступный человеческому пониманию...
И оставила там часть себя…