***
Эти надежды грели душу и помогали быстрее двигаться вперёд. Моя мечта требовала больших скоростей, жизнь человека – штука коротенькая, и если хочешь всё успеть, не стоит терять времени.
К тому же, перед тем как распахнуть крылья, я должен позаботиться о тех, кого оставлю на Земле – родителях и брате. Я мечтал изобрести аппарат, который сможет вернуть Серёге ноги, чтобы бескрайний мир самых смелых чаяний был ему тоже доступен.
А родителям я хотел подарить небольшой домик у моря. О таком грезила мама.
Там они с отцом смогли бы наверстать потраченные на лечение брата годы.
Туда бы мы с Серёгой привозили погостить внуков…
А пока я с удовольствием смаковал настоящую жизнь, как дорогу, ведущую в желанное для меня «завтра».
Я летел по ней, дыша полной грудью, не останавливаясь, но и не торопясь чрезмерно.
Куда спешить, если будущее предрешено, и от меня никуда не денется моя Сказка?
До той поры меня не интересовали другие девушки.
Слишком желанна та, что неуловимым облачком приходила в мои сны. Зачем размениваться на сиюминутные отношения? Я знал: где-то ждёт меня моя единственная и на меньшее был не согласен.
Всё в жизни виделось ясно и просто до поездки на Светлое озеро, одним росчерком подарившей и отнявшей у меня любимую.
Та, о которой я мечтал наяву, повстречалась мне во сне, что вывернул наизнанку душу, вместо светлой радости подарив полное опустошение.
Разве смогу я полюбить кого-то так же чисто, как Акатараму? Моё сердце твердило, что нет.
Сын, которого я так ждал, не родится. Дальнейшая жизнь казалась бессмысленной.
Как я не пытался объяснить самому себе, что это всего лишь сон, сердце обливалось кровью и не желало верить. Любовь из далёкого прошлого терзала меня в настоящем и грозила лишить будущего.
***
Ещё хуже обстояли дела с Серёгой.
Прежде я сильно переживал за брата и всячески старался ему помочь. Да, порой Серёга вёл себя некрасиво, считая, что весь мир должен страдать вместе с ним. Но я предпочитал закрывать на это глаза, ведь оно не от хорошей жизни, и искать то, что сможет его растормошить.
Теперь глухая ненависть к сыну старосты из сна крепко переплелась в моём подсознании с образом собственного брата. Головой я понимал, Серёга – не Кедрусь, он не сделал ничего плохого ни мне, ни Акатараме. Но кулаки сжимались сами собой при каждом взгляде в его сторону.