И данный вопрос стал последней
спокойной мыслью в моем разуме. Потому как, когда не смог найти на
него ответ, на смену пришли гораздо более важные.
"Где я?"
Понятно, что в какой-то больнице, но
где конкретно? Улица, город, страна?
Пусто.
Где-то на задворках разума
шевельнулась легкая паника. Но дальше стало еще хуже.
"Кто я?"
Я не помнил.
И ужас от осознания этого простого
факта был поистине ошеломляющ.
Цвет глаз и волос, вид лица в
зеркале, да даже имя, наконец... Ни-че-го! Как нет имен и образов
родителей, любимой девушки или детей. Я забыл и их, и себя.
Не лучше было и в остальном.
Спроси меня кто, что в моем понимании
работа, и подсознание вырисует заводы и офисы, характерное гудение
снимаемой с заготовки стружки и непрекращающийся вал звонков. Но
стоит конкретизировать, уточнив, где в этой картине мое место, как
последняя просто-напросто обращается черной пустотой.
И так во всем.
Я могу представить дом, что будет
выглядеть огромным мегаполисом и небольшой двухкомнатной квартирой
где-то на его окраине. Но как зовется этот город, и на какой улице
искать ту квартиру?
Тишина.
Картинки мелькали калейдоскопом. Я
знал, как выглядит дружба, но не помнил друзей, представлял, что
такое служба в армии и отдача от автомата, но не знал, стрелял ли
из того хоть раз.
Любая сфера жизни воспроизводилась
мозгом с изумительной точностью и лишь за одним исключением: во
всем этом не было меня.
И это не походило на потерю памяти в
том виде, в котором она обычно представляется. Я мог ответить на
любой обезличенный вопрос.
"Должно быть хоть что-то". —
Разогнавшийся разум никак не хотел верить в текущее положение дел,
пытаясь отыскать ниточку, что откроет дверь. — "Точно!
Документы!"
Однако к бинтам, что логично, карманы
никто не пришил, а иной одежды в комнате не увидел. У изголовья
кровати еще стояла небольшая тумбочка, что не заметил сразу, но ее
поверхность оказалась девственно чиста, а в с грохотом открытых
ящиках нашлось лишь одно бронзовое наручное кольцо. Что и стало
предметом пристального изучения.
Простенькое украшение без какого-либо
узора легко раскрывалось и защелкивалось на запястье. С-11 —
гласила гравировка. Причем, прочитал я это, как английскую "ц", а
не русскую "с".
И, внезапно, эта надпись что-то
тронула в душе, зародив в той чувство тяжести и... горечи?