…А
я, смотря на набухшую дубинку моего тюремщика, окончательно понял,
что не успокоюсь, пока не придушу/разорву/ уничтожу/кастрирую
(нужное подчеркнуть) этого гада. Моё лицо само собой в тот момент
оскалилось, а язык коснулся острых зубов… Зубы…
Дальнейшие минут десять, сколько потом я их
ни пытался освежить в памяти, складывались в бесконечную череду
алого и чёрного, вместе с режущим уши криком,чем-то отвратительно
хлюпающим в моих ладонях, а также крепким ударом по голове
металлической палицей и надписью, которая висела перед глазами всё
это время и согревала меня позже в виде воспоминания:
Вы нанесли персонажу Эру Гансу
неизлечимую и позорную травму. Получено 5 очков
опыта…
Более-менее в себя я пришёл только уже в
какой-то зале, куда меня тащили под руки двое крепких парней в
полном обмундировании со шлемами, поножами и кольчугами. Я
обнаружил себя связанным уже не просто по рукам и ногам, нет,
теперь и мои пальцы даже оказались каждый связан по отдельности; во
рту я ощутил деревянную палку, вроде кляпа, ноги и руки закованы в
кандалы, плюс всё тело опутывала сеть верёвок. В общем, я мог
только плохо-плохо ходить, мелкими шажками, а уж подняться своими
силами я бы точно не смог. Парни, которые меня вели, заметив, что я
пришёл в себя, и даже отошёл после удара, непроизвольно оба
сглотнули и поёжились, а я, насколько позволяли мне глаза,
попытался оглядеться.
Меня притащили в богато отделанную залу,
чем-то напоминавшую собой античный храм: белые колонны, роскошная
алая ковровая дорожка, по бокам от неё лавки, много зелени,
предметов интерьера, статуй. По центру находилось главное
изображение: шестирукое божество, сидящее в медитативной позе.
Половина его, левая, была чёрной, лицо грозно, брови нахмурены,
руки держат меч, человеческий череп, а самая нижняя сложена в фигу,
когда поджаты мизинец, безымянный и большой, а два других – смотрят
вверх. Правая же, напротив, белоснежно-белая, умиротворённая,
добрая и расслабленная, руки держат яблоко (ну, или что-то
наподобие оного), веер, а последняя – направлена к зрителю,
раскрытая ладонь пальцами вниз. Вся
алтарно-образная конструкция расходилась
полукругом от главного изображения.
Перед Шестируким находилось некое подобие
кафедры, с которой на меня косо поглядывал богато одетый священник
(если я таки правильно понял назначение этой богадельни). Красная
ткань, отделанная золотом, сутана, в общем, самая настоящая,
узорная, сверху шапка, аналог епископской. Выглядел, он, кстати,
довольно молодо… По бокам этой залы, куда я ни бросал взгляд, всюду
хватало народу и в доспехах, и в рясах, подозрительно похожих на
таковую у моего Тюремщика.