Огр бочком и сгорбившись, ибо не помещался в кладовке,
протиснулся глубже. Пришлось вжаться в дальний угол, чтоб не
мешаться под ногами, раздавит же. А тем временем великан ткнул
пальцем в стену. Я ожидал всего, но такое…
В общем, прямо на бетонной стене высветилось большое меню,
словно где-то был лазер, проецирующий картинку от компьютера. Ни
одной надписи ни хрена не понял, но смысл окошек и значков
однозначно сводился к какой-то операционной системе. Что-то
моргнуло, что-то свернулось и развернулось, а когда огр отодвинулся
от стенки, в воздухе возник большой прямоугольник, напоминающий
прозрачный саркофаг. И внутри… в общем, там, со звуком «ф-ф-ф-ф»,
словно белый шум из радиоприёмника, стала печататься, как на
трёхмерном принтере, кровать. Печаталась не очень быстро, но за
десять минут из ниоткуда возникла вполне сносная одноместная тахта
из белого пластика.
Когда призрачный саркофаг, видимо, ограждение поля печати,
пропал, Гриня хлопнул по тахте и пробасил:
– Пройдёшь экзамен, сделаю доступ к струне повыше, чем сейчас.
Обустроишь комнату, как захочешь. Хочешь, дикарских идолов. Хочешь,
юрту посередине. Не знаю, как там у вас, дикарей, принято.
Я улыбнулся, а Гриня схватил меня за локоть, притянул к себе и
приложил к моему запястью вещицу, похожую на круглый пластырь
размером с кредитку.
– Биосканер, – пояснил он, – проверит твой иммунитет и введёт
антитела, чтоб убить твои родные микробы, а то на глобальный
стерилизатор идёт большая нагрузка. После ужина выкинешь. Он
одноразовый. Не знаю, есть ли у вас, дикарей, понятие
одноразовости.
Я нахмурился. Что-то начинало напрягать это сравнение с
неотёсанным идиотом. Он бы ещё обезьяной назвал. Сам-то ненамного
красивее макаки на стероидах: тоже мне помесь гориллы с
бегемотом.
– Когда экзамен? – уточнил я.
Гриня не ответил, а молча вышел из коморки, протиснувшись через
узковатую для него дверь. И да, все помещения, дверные проёмы и
лестницы, были адаптированы для двуногих прямоходящих существ
габаритами как я или зелёный Бусюсю. В общем, огры сами здесь не
местные. Это было очевидно как дважды два.
Когда громила с ирокезом ушёл, Нель задержалась. Она сунулась в
коморку и вытянула руку в сторону окна. Когда заговорила, я
ошарашенно замер, потому что были слышны сразу два голоса:
приглушённый бас на незнакомом языке, неотличимый от баса Грини, и
приятный женский голос русского дубляжа поверх него. Услышь я такой
голос в темноте, подумал бы, что рядом обычная девчонка из
соседнего подъезда. В общем, глючит их переводчик.