Я осторожно кивнул и неспешно встал с пола. Мало ли что, вдруг
это неприлично.
– Ага.
– Гриня говорил о тебе, – продолжил зелёный человечек и подошёл
вплотную, а будучи выше на полголовы, стал рассматривать меня
сверху вниз. Но рост ещё не значит вес, и я выглядел тяжелее этого
сородича Бусюсю килограмм на тридцать, потому как тот был худой,
как вешалка. – А почему… – система сдала паузу, подбирая слова… –
троянец не выстрелил в тебя сразу. Он ж видел. И мог
выстрелить.
Зелёный человечек сложил губы трубочкой, в точности так же, как
это делают люди, и начал задумчиво массировать худыми пальцами
переносицу.
– А-а-а, ясно. Ты не в базе и никогда в ней не был. Троянец не
смог оценить степень твоей угрозы и сосредоточился на семёрке.
– Семёрке?
– Большие, серые, – разведя руки в стороны в обозначении
габаритов, ответил инопланетянин и вдруг вспылил: – Что ты ко мне
пристал? Мне работать надо. У Морганы спроси. Она биотехник, а не
я.
И сородич Бусюсю замер, прикрыв глаза прозрачной мигательной
перепонкой, словно погрузившись в медитацию.
Я же, бросая непонимающий взгляд на этого психа, вернулся к
стене, потому что становилось всё старньше и страньше.
Узнать о семёрках не получилось, потому что Моргана уже второй
час оказывала первую помощь и Нель, раненной в стычке с
распечатанным терминатором, и сероволосым чудикам. Не удалось даже
посмотреть на происходящее: хульдра затянула разбитую стеклянную
стенку в медотсек тонкой матовой плёнкой, похожей на обычный
полиэтилен. Сквозь почти невесомую, колышущуюся от малейшего
движения воздуха преграду до ушей доносились жалобные
перепискивания гуманоидов и стоны их раненых сородичей.
По всему коридору в лужах белой жидкости валялась неподвижные
тушки распечатанных тварей, оскалившиеся клыками из матового
металла и поблёскивая стеклянными глазами. Валялись там же, где их
настигли пули, и никто не удосужился убрать, словно к ним боялись
прикасаться, как к трупам при эпидемии средневековой чумы.
Ожидание неизвестного навалилось на нервы тяжёлым грузом, а
время снова тянулось грузным, скользким и безжалостным удавом,
выбирающим будущую жертву.
Вот пусть, что хотят, то и говорят, а я очень любил три вещи:
ожидания хрен пойми чего, высоты и пауков. Я же не супермен, в
конце концов. Да, это избитая фраза, но не в сам деле супермен.