Среди школьников Хогвартса стали появляться нагрудные
значки-обзывалки «фальшивого чемпиона» Поттера, но все дни до
первого испытания были расписаны у Гарри чуть ли не по минутам, так
что времени на депрессию и самоедство у него просто не было.
Увещевания Гермионы, требующей помириться с Роном от адресата
отскакивали как горох. Бывший друг раздражал самим фактом своего
существования, напоминая о недавней слепоте и доверчивости.
***
На взвешивание палочек Поттер, как и скептически отнесшийся к
данному PR-мероприятию Береза, не пришел, чем обрадовал профессора
Снейпа и огорчил Колина Криви, ворвавшегося на урок зелий, чтобы
позвать Гарри на интервью.
«Ежедневный пророк», как и «Ведьмополитен», вышли с развернутыми
статьями о Седрике Диггори и Флёр Делакур. Создавалось впечатление,
что прочие чемпионы ничтожны и не достойны упоминания. Нахваливая
Седрика и поливая грязью Флёр, ведущий корреспондент «рупора
министерства» Рита Скитер о Гарри и Славе вспомнила только в
последнем абзаце, сокрушаясь, что самые младшие чемпионы так
испугались последствий своего выбора, что даже не решились озвучить
на публику свои страхи.
Ни «Пророк», ни тем более «Ведьмополитен», Поттер не читал, как
не слушал и пересказ статей от враждебно настроенных однокурсников.
Его больше занимало, окончательно ли он потерял подругу после того
инцидента перед зельеварением, когда на пущенное Малфоем заклинание
роста зубов, он поставил Протего, от которого проклятье отскочило в
стоящего за спинами слизеринцев ухмыляющегося Рона. Гермиона тогда
сама повела Уизли в Больничное крыло, прогуляв зелья, а позже
обвинила во всем, включая назначенную ей и Рону отработку
Гарри.
До первого этапа Турнира оставалось три дня, когда подряд
произошли сразу три события, чуть не выбившие у юного чемпиона
почву из-под ног.
Хагрид поймал его после ужина, вручив записку, в которой
предлагал навестить его в полночь, укутавшись в отцовскую мантию.
Свидание полувеликана с директрисой Бобатона, встреча в Запретном
лесу с Чарли Уизли и демонстрация драконов настолько оглушили
подростка, что дальнейшее просто откладывалось в памяти, не вызывая
эмоционального отклика. Так что появившийся в факультетском камине
крестный, который вместо реальной помощи стал делиться
воспоминаниями тринадцатилетней давности, как и Рон, спустившийся в
гостиную и прервавший пустой разговор очередными оскорблениями,
промелькнули для Гарри кадрами кинохроники. Эмоциональный откат
накрыл под утро, когда, так и не сподобившись заснуть, Поттер,
наконец, сумел достаточно расслабиться, чтобы осознание
действительности затопило разум, вызвав паническую атаку.