— Против
природы не пойдёшь.
— Да.
— Ничего,
я понимаю и не жду от вас ничего сверх того,
что вы можете дать. И обещаю молчать.
— Благодарю, — кронпринц прикоснулся губами к ладони
супруги. — Я сделаю всё, чтобы не опозорить ваше
имя.
— Наше имя.
Теперь — наше, — поправила Рейнхильда и подняла
глаза на мужа. —Вы не сможете оказать помощь Эллисдору
от себя лично и от имени Гацоны,
но могу ли я сделать это от своего имени?
Умбердо умолк,
обдумывая вопрос.
— Только
не ресурсами страны, — наконец ответил он.
— Но всё же могу?
— Полагаю,
да.
— И если
я решу это сделать, вы клянётесь, что не помешаете
мне?
— Клянусь, — с готовностью кивнул кронпринц.
— Только постарайтесь не злить Эклузум.
— С этим
будет сложно, но ваше имя я постараюсь
не запятнать.
— Наше
имя, — вернул ей шутку Умбердо и печально улыбнулся.
— Теперь — наше.
Рейнхильда встала
и сделала неуклюжий реверанс, который смотрелся ещё нелепее
из-за её облика.
— Отлично.
Благодарю, мой принц. Теперь зовите вашего нового друга. Я
готова.
Не снимая
сапог, она расшнуровала штаны и встала на четвереньки,
так, что могла частично видеть происходящее в зеркале,
но старалась не смотреть. Увидела их гостя лишь
мельком — тонкокостный, белокурый, обнажённый. Всё, как любил
Умбердо. Посчитав, что увидела достаточно, Рейнхильда постаралась
отстраниться от происходящего. Для того, чтобы
вынести это, ей тоже приходилось прибегать к помощи.
Но в её распоряжении были лишь воспоминания
да воображение, и каждый раз, когда Умбердо начинал свои
потуги, она закрывала глаза и представляла на его месте
совершенно другого человека.
Того, кто остался
в осаждённом Эллисдоре.
— Никогда не
видела Варшуна с этой стороны. — Артанна наслаждалась
открывшимся видом на порт. — Хотя кого я обманываю? До
сегодняшнего дня я вообще никогда не была в Варшуне.
Симуз поморщился,
когда корабль подпрыгнул на очередной волне, и покосился
на Сотницу. Та по привычке завернулась в слегка
промокший от брызг плащ, хотя не мёрзла. Было душно
и влажно — сказывался знаменитый вагранийский климат.
И от этой духоты Симузу становилось ещё хреновее.
— Одно могу
сказать: что бы ни было дальше, это цветочки
по сравнению с морским путешествием. О-о-ох, прости!
— процедил он и перегнулся через перила.
Артанна отошла на
пару шагов, тактично оставив Медяка выворачивать желудок. Морская
болезнь выжала из него все соки. Когда позывы утихли, эмиссар
привалился к мачте, достал флягу с водой и прополоскал
рот.