Большую часть денег оставляю матери. С собой беру всего
пятьдесят рублей.
Потому что прав был их прошлый хозяин: только идиот пойдёт на
дело с полными карманами.
Затем мы с матушкой спускаемся вниз.
Кислую физиономию Андрея Петровича при виде моего наряда можно
класть в чай вместо лимона.
— Что ж. В текущих условиях, всё в дело годится, —
неодобрительно изрекает он. — Отправляемся сейчас же, а то стемнеет
скоро.
Татьяна с Еленой Львовной выходят за нами на крыльцо.
Дворник уже распахнул ворота, за которыми стоит дядин
двухместный автомобиль, высоко поднятый над просёлочной
дорогой.
Обнимаю мать и сестру, прощаясь с новообретённой семьёй. Дядя
сурово — по его мнению! — зыркает на меня из-за руля, явно намекая
поторопиться. Ничего, родственничек, потерпишь.
Наконец я усаживаюсь на место пассажира и машина, плюнув сизым
выхлопом, трогается с места.
Матушка с сестрой машут вслед, пока транспорт не скрывается за
поворотом. Странное ощущение, когда тебя так провожают. Горы
свернуть хочется ещё сильнее.
— Ты, Кирюша, главное, осторожен будь, — менторским тоном
напутствует меня дядя. — Осмотрись сперва хорошенько,
порасспрашивай обо всём. Не стоит с первыми встречными в пучину
опасности бросаться.
А то я сам не разберусь. Опекает, как ребёнка малого.
Интересно, предыдущему хозяину этого тела тоже хотелось
избавиться от этого гнёта? И чем всё закончилось…
Внезапное воспоминание накрывает, будто волна в шторм.
Перед глазами тёмный переулок, в ушах — голоса, слышные, как
через толстый слой ваты.
«А точно починит?»
«Точно, точно, лучший специалист по магическим контурам в этом
городе», — отвечает кто-то гнусаво.
Искры из глаз, вспышки боли по всему телу.
Гаснущее сознание ловит обрывок фразы: «...в расход, как и
Витьку. Защитничек, б…»
Отчаяние внезапно накатывает, как липкий холодный туман. И почти
мгновенно сменяется ощущением сначала полного покоя, а после —
жгучей ярости.
Моей ярости.
— Что приуныл? Или не справится боишься? — ехидно бросает
дядюшка.
Едва сдерживаюсь, чтобы не врезать любимому родственнику от всей
души. Но язык остановить уже не получается:
— Покровитель мне в свидетели: если не справлюсь, лично вам
дарственную на своё поместье подпишу!
Время замирает, как в прошлый раз, а перед нами с дядей
появляется уже знакомый знак якула и новый текст: